Владислав Романов - Главбухша

— Ты что наделала, сонная тетеря! — орала главбухша, найдя крохотную ошибку в кассе. — А ну пересчитывай все снова! Что, одни мужики в голове?! Из-за малейшей неточности, незнания Земская поднимала ее на смех, осыпала оскорбительными прозвищами. Позже Юля поняла, что так главбухша относилась ко всем, даже к генеральному директору. Но Poвенский мог за себя постоять, она же боялась вылететь,лишиться работы, хорошего куска хлеба. Нет, Марта по-своему даже любила ее, но эта любовная опека, как| и взрывы барского гнева, приводили Юлю в такое раздражение, что, приходя домой, она отводила душу, ругая начальницу последними словами. Юля потихоньку подыскивала работу. Но ей в лучшем случае предлагали тридцать — сорок долларов, на эти деньги она прожить не могла, а туг Марта Сергеевна от щедрот повысила зарплату до четырехсот баксов — столько получали лишь высококлассные специалисты, и вряд ли кто-нибудь смог бы платить ей такие же деньги. А потому приходилось сжать зубы и терпеть. Но все имеет свой запас прочности. Юля начала срываться. А после того злополучного ужина в «Пекине» уже одно имя начальницы приводило ее в раздражение.

И все же она и подумать не могла, что ее признаниями дядюшка воспользуется по-своему. Он попросил ее не ходить несколько дней на работу, сказал, что решил немного припугнуть Марту Сергеевну, но все это ради того, чтобы она вернулась к нему. Если это случится, то, учитывая оказанную ею помощь, он подарит Юле эту квартиру. Но через день ее вызвал на беседу Бобров, и по его вопросам и логике рассуждений она поняла, в какую подлую авантюру ее втянули, Юля хотела в тот же час побежать к Земской и все ей рассказать, но пришел дядя, стал увещевать, уговаривать, твердить, что она тут ни при чем, книгу обнаружили во время обыска случайно, а потому ей не стоит ни в чем признаваться, она только все испортит.

-Делай вид. что тебя это не касается и ты ничего не знаешь— учил ее Валерьян Адамович.

Она так и делала. И вот чем все обернулось.

— Не понимаю, о чем ты думала, — заговорил Стас. — Я ведь почти всех крупных магазинщиков знаю. И стоит мне шепнуть, тебя ни в одну фирму не возьмут! Кому нужен стукач? Да от тебя шарахаться все станут, как от прокаженной. Недаром Иуда повесился! Чего ты добилась? Ни я, ни Марта Сергеевна плохого тебе не делали, а ты нам такое устроила. Я вот Марте Сергеевне сказал: поеду лишь для того, чтобы Юле в глаза посмотреть. Мне просто интересно, как может себя чувствовать человек, предавший своих товарищей, которым по его милости грозит тюрьма. И вижу: он сел спокойно завтракать и кусок хлеба не застрял у него в глотке! Вот самое великое потрясение, какое я испытал за все прожитые мной годы!

Юля слушала Ровенского, опустив голову, не смея поднять на него глаза. Вдруг она судорожно вскрикнула, закрыла лицо руками и скрылась в ванной, закрыв дверь на защелку. Через мгновение послышались ее бурные рыдания и заглушавший их шум воды.

Жирные воробьи дрались за кусок пузыристого белого хлеба, выхватывая его друг у друга с такой жадностью, что Стас невольно засмотрелся на них, Hо главбухша вернула его к реальности.

Оставлять юное создание в таком состоянии было опасно, и Марта попробовала через дверь уговорить свою помощницу прекратить истерику и вернуться на кухню. Потом к увещеванию подключился Стас, но их просьбы никакого воздействия на Юлю не возымели.

— Лишь бы она глупостей не натворила, —промолвил Ровенский. — Порыдать ей полезно, но кто знает, что выкинет наша нервическая барышня.

— Не такая уж она нервическая, — заметила главбухша. — Я что-то не замечала за ней чрезмерной впечатлительности.

— Даже я думал только об одном: как бы мне врага в твоем лице не нажить!

— Тогда придется взламывать дверь. А вдруг у нее там бритвенный станок, лезвия — полоснет по венам,и привет! Только этого в нашем положении не хватало!

Стас нажал на дверь, но она не поддалась.

— Плотно пригнана и, видимо, запор внутри крепкий: даже не шелохнется! — доложил Стас. — Топор понадобится.

Земская осмотрела кухню, открыла несколько ящиков, заглянула в навесные шкафы, но подходящего орудия не нашлось. Ровенский взял в руки несколько тонких ножей, но положил их обратно.

— Да, вляпались мы! — пробурчал он. — Можно у соседей попросить топор, но боюсь, не поймут.

— Попробуй выйти без шума за дверь и позвонить! — шепотом предложила Марта. — Может быть, наружный звонок и чей-то приход приведет ее в чувство. Позвони раз пять длинными!