Владислав Романов - Главбухша

— Он владеет всей информацией, а кроме того, есть свидетельница — Юля, найдутся и другие. Прижми тех же Лешку с Колей, они тут же расколются! Ты его не видел. Он, во-первых, идейный, его не купишь, во-вторых, способный ,гад , знает свое дело. А начнет рыть, пасти нас — и вся наша жизнь превратится в глухую оборону. Бизнес развалится, деньги уйдут на адвокатов... Нет, надо сделать так, чтобы Бобров оставил нас в покое раз и навсегда. Как и Валерьян Одним ударом убить двух зайцев.

— Красиво сказано, но каким ударом?

— Думать надо, только и всего. — Марта усмехнулась, вспомнив, что Стуков пообещал всю ночь напрягать мозги. Интересно, как он их сейчас напрягает?

Она так устала, что осталась ночевать у Стаса, объявив, что секса сегодня не будет, поскольку завтра подъем в семь тридцать утра. Ровенский выпучил глаза: — Что, начинаем новую жизнь?

- Почти.

Земская приняла горячий душ и легла в другой комнате. Ей хотелось побыть одной, подумать. Мужинек был не так прост, не стоило забывать, что он руководил некогда Госпланом и умел просчитывать жизнь крупнейшей державы на десятилетия вперед. И сейчас он все предусмотрел. Капкан захлопнулся. Она должна смириться. И все начнётся сначала: физзарядка по утрам, чтение газет с красным карандашом, письма в редакцию, жуткий запах лосьона и немощного старого тела. Секс с разлагающимся трупом. Ее будет тошнить каждый раз, когда он станет обнимать ее.

Но в конце концов бывший зампред Госплана не вечен. К тому же можно поставить условие: никакой близости, он вряд ли вообще на нее способен.

Семь лет назад у него это получалось с большим трудом, а туг еще такие стрессы: развод, который он ей долго не давал, а потом смерть матери. Вот крыша у Валерьяна и поехала. Черт с ним, она бы согласилась на такой вариант, но Марта никогда в жизни не уступала мужикам. Она бы себя перестала уважать, если б такое случилось. А потерять уважение к себе— значит умереть. Вот и вся логика.

Марта долго лежала с открытыми глазами, размышляя над сложившейся ситуацией. Потом вдруг заснула. Проснулась ровно в семь. Ровенский еще спал. Марта приняла душ, заварила кофе, сделала бутерброды с осетриной, подала завтрак Стасу в постель. Когда требовалось, она умела обольщать мужчин, быть мягкой и покорной.

Они выехали в восемь утра и отправились на Каширку, где в квартире мамы Валерьяна проживала Юленька. Пора было с нею объясниться напрямую и лучше всего нагрянуть к ней домой, ворваться утром,неожиданно, когда она никого не ждет, заговорить жестко, лишить ее возможности обороняться и выяснить дорожит ли ею дядя. Вряд ли она его любит. Он жуткий зануда, демагог, упивающийся своей непогрешимостью. Юля девочка пугливая, жадноватая,ее можно купить за деньги, за тридцать, сорок тысяч. Но прежде чем покупать ее, надо выяснить, согласится ли на такой размен Валерьян Адамович.

Стуков был прав в одном: давить на сумасшедшего опасно.

Марта была в квартире обожаемой маменьки Валерьяна два раза. Первый, когда он привозил ее на смотрины. Земская хорошо запомнила адрес, ибо муж навещал мать почти каждый вечер, и, если Марты не было дома, всегда оставлял ей короткую записку, где указывал точные маменькины координаты, телефон и рисовал подробный план на тот случай, если Марта вдруг захочет ее навестить. Второй же раз она приехала туда уже к Юле. Они ходили в налоговую, которая располагалась в соседнем доме, и Юля буквально затащила ее к себе выпить чашку чая. Марта поразилась тогда тому, что в квартире ничего не изменилось. Древняя покосившаяся мебель, все занавесочки, вышивки, старые гипсовые слоники, петушки, павлины, курочки, сотни самых разных безделушек, скопившихся за долгую жизнь прежней хозяйки, — все стояло на своих местах, словно вторая свекровь Марты на мгновение вышла из комнаты.

— Валерьян Адамович ничего не разрешает здесь трогать и даже менять местами, — заметив удивленный взгляд главбухши, покраснев, пояснила тогда Юля.

Они подъехали к дому в восемь тридцать пять. Обычно помощница выходила в девять — девять пятнадцать.

—Может быть, ты подождешь в машине? — предложила Стасу Земская. — Мне было бы проще наедине с ней разговаривать.

— Нет, я тоже хочу посмотреть в ее невинные глазки! — нахмурился Ровенский.

Марта задумалась. Присутствие генерального директора, в которого Юля была тайно влюблена и которого побаивалась, могло усилить эффект их утреннего вторжения, хотя, с другой стороны, ей было бы проще говорить с глазу на глаз. Не так давно, выйдя из «Пекина», эта голубоглазая малютка уже высказала все, что она думает о своей начальнице. Ответного теплого слова у Марты Сергеевны тогда не нашлось.