Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Достаточно.

– Тогда зачем вызывал?

Генеральские звезды теперь соперничали с проклюнувшимися в траве светлячками.

– Не вздумай, Денис, больше играть белыми фигурами. Если док еще пару разиков заматует черными – хана! Никогда мы это дело не раскрутим. А самое ужасное будет, когда попадете в обоюдный цугцванг!

– А как насчет пата?

– Спертый мат гораздо серьезнее, чем ты думаешь.

– Алексей Николаевич, зачем нагнетать идолофобию с тотемизмом и фетишизмом?

Генеральские звезды, обидевшись на голословное обвинение, погасли.

– А опасность идолов, культивируемых тысячи лет безнадзорно и произвольно, я бы не преуменьшал, – сказал я сам себе.

– Мне однажды деревенская ведьма так карму подпортила…

Генерал соблюдал полное затемнение, погасив звезды на погонах.

Но я все равно продлил воспоминания.

– В черной бане отрубила голову живому петуху и омыла кровушкой промежность.

– А ты, конечно, подглядывал? – спросил из темноты шеф.

– Она же не могла знать, что я ее засек, а все равно ауру на трое суток мне продырявила.

Но я не завершил рассказа о борьбе ведьмы с климаксом.

Мою барабанную перепонку напряг тонкий писк.

Все, кончилось нормальное ожидание, начались муки.

Отломив ближайшую ветку, я прохлестал окружающее пространство.

Попытка налета прекратилась.

Но минут через пятнадцать комар снова обозначил присутствие и явную угрозу испить свежей кровушки.

Я снова поработал веткой.

Но тут возникла целая комариная эскадрилья.

Нудная.

Упорная.

Целеустремленная.

Я попытался подсчитать, хотя бы примерно, сколько надо комаров, чтобы лишить мою кровеносную систему эритроцитных литров.

Еще комар.

Получилось офигенное число в энной степени, которое невозможно представить.

Еще.

Вдруг я вспомнил, что кровь пьют исключительно самки.

Еще комар.

Вдруг я вспомнил, что комариные зародыши не развиваются без человеческой крови.

Еще.

Я срочно вызвал на подмогу шефа.

На этот раз между генеральских погон красовалась умная голова с извилинами маршала.

Но ее бубнение оказалось слабым инсектицидным средством.

Зато мы обсудили сатанинский вариант.

– Алексей Николаевич, я тут в борьбе с комарьем прикинул: а не виноваты ли жители Садограда в своих напастях сами?

– Валяй, но поподробней.

– Не мстит ли дьявольская гвардия ученым за то, что последние начали претендовать на их законное место?

– Здравая мысль.

– Вмешательство в эволюционный процесс на уровне генов – это же вызов?

– Еще какой.

– А бесконтрольное клонирование и выращивание запасных органов?

– Тоже нехило.

– А замена естественной смерти принудительной или отложенной эвтаназией?

– Медицинский беспредел.

– А вдруг с минуты на минуту у пацанов, рожденных в Садограде, начнут прорезаться рога, формироваться копыта и расти хвосты?

– Или клыки вампиров…

– Может, инферналисты готовят дивизию…

– Армию, Денис, армию!

– Готовят армию, которая в назначенный час приступит к зачистке ученой братии?

– Это будет страшная месть.

– За открытия, противопоказанные даже миру тьмы…

Я надолго умолк.

Генерал тоже.

А комары возобновили групповые налеты.

Так вся ночь прошла в изнурительном уничтожении комариного матриахата.

Фолиант в этой борьбе доказал свою неудобность.

И я поплелся сквозь рассветный туман сдавать книгу в библиотеку доцентши.

От пещеры до велосипеда пробежалось легко.

Дорогу через лес, несмотря на плотный туман, я преодолел хоть и медленно, зато надежно.

За спиной в опустошенном рюкзаке побренькивала грязная посуда.

Там же лежала стрела, убившая зайца.

Острый наконечник я предварительно замотал в носовой платок.

Тяжелый фолиант прижимался к моей хребтине солидно и без единого звука.

Над мостом стоял плотный туман, и вереницы фонарей едва тлели вдоль парапетов.

Я пронесся по рифленому настилу в бешеном спурте.

Ни машин, ни прохожих.

Я вырвался к сонному Кронино и затормозил, оглядывая ближайшие сады.

Может, пока я маялся от комаров у пещеры, здесь опять хулиганил Снежный человек, резвился Членорук, вкалывал Красавец и нежно ворковал Летун…

Цетральная трасса почти очистилась от белых клочьев.

А вот яблони сливались в туманные стены по обеим сторонам.

И тут я узрел едва различимый силуэт Повара – он двигался среди деревьев параллельным дороге курсом.