Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

Уселся под чучело.

Вот к чему приводит недооценка противника – Гаденыш обеспечил себе полноценный отход.

Чучело, раскорячившись на паре узких опор, высилось надо мной и не хохотало над сыщиком, обманутым дефективным тинейджером, – пока не хохотало.

Отбыв под чучелом два строго-дисциплинарных часа, я посмел выйти к завтраку.

Нынче тумана не было, и мое стояние возле Повара засекли бегуны, которые на этот раз не ссорились и не дрались.

Старший садовод опять неслышно прошел мимо, даже не одарив яблоком.

Тяжкое это дело – выбор места для фонтана.

Ну, и голый мужик опять изобразил убегающего любовника.

Это не Садоград, а филиал Академии психов.

Не хватало для полного комплекта лишь спарринга – амбала с битой.

На прощание я пожелал Повару доброго утра.

Разумеется, без взаимности.

Хорошо, что чучела не хохочут.

И не хихикают.

Я виновато проследовал на кухню.

Нинель Осиповна, хлопоча за столом, не вспоминала ни вчерашний коньяк, ни сбежавшего шкета.

Я нажевывал без смакования и должной тщательности.

Вымуштрованный аппетит конфликтовал с уязвленным самолюбием.

– Извини…

Доцентша нарезала батон.

– Надо было тебя предупредить насчет этих невменяемых яблоносцев. Держись от них, пожалуйста, Динечка, подальше.

– Такие страшные?

– От яблоносцев можно ждать всякой пакости.

– И не с такими наколками приходилось встречаться.

– Звереныши…

– Подумаешь, яблоко с червоточиной.

– Смотри, чтобы не застали врасплох.

– Постараюсь.

– У них, недомерков, тактика вольчьей стаи: выследить, загнать, придушить…

– Сколько тебе сорвали поганцы лабораторных тестов?

– Устойчивые подростковые группы – не мой профиль, но я когда-нибудь займусь этой проблематикой. Там, понимаешь, иерархия отношений строится не на вульгарном стадном доминировании…

Но Нинель Осиповна не закончила интересную тему.

В дверь начали стучать, и весьма нетерпеливо.

– Надеюсь, это не штурм яблоносцев?

Я вооружился секачом для рубки мяса.

– Открой.

– Боюсь, Диня.

– Ну, тогда я.

За дверью обнаружились хохочущие незнакомцы – он и она.

С полными сумками, которые обычно использовали «челноки».

– Сева приехал, Сева! – раздался у меня за спиной голос обрадованной доцентши.

С племянниками явный перебор, сказал я сам себе. И племянницами.

– Тетя, познакомьтесь, – это моя супруга Викуся.

– У нас медовый месяц, – сказала молодая.

– И мы проведем его в Садограде, – сказал молодой.

Чтобы не мешать излиянию родственных чувств, я удалился в мансарду к чемоданам.

Шпингалет обеспечил уединение и беспрепятственный вызов генерала.

Общаться с чучелом, свидетелем моего позора, не хотелось.

– Лихо, Денис, лихо.

Призрачный генерал был укомплектован всеми начальствующими органами.

– Краса и гордость кремлевской сотни – так лопухнулась…

– От дилетантов не знаешь, чего ждать.

– Но зачем устраивать глупую ловлю и идиотскую погоню?

– Хотел ускорить события.

– М-да, теперь они точно ускорятся.

– Алексей Николаевич, у меня такое ощущение, что слежка и подглядывание как-то связаны с непорочным зачатием.

– Кстати, ты же вроде собирался в Пнево?

И генерал вернулся в Кремль.

Я едва не вырвал шпингалет с корнем.

Пока доцентша потчевала молодоженов, уставших с дороги, я незаметно покинул коттедж.

Секач для мяса оставил в прихожей.

Может быть, и немного опрометчиво – памятные снимки садоградского криминала свидетельствовали, что яблоносцы пинают чужаков подолгу и со вкусом.

Впрочем, как показал утренний поединок, фотоаппарат тоже грозное оружие в умелых руках.

Сверхпрочная гордость отечественного разведпрома.

Всевидящая и всеслышащая.

Надеюсь, мое сидение возле чучела в Кремле расценили правильно.

Выйдя из калитки, я не, скрывая намерения, огляделся.

Чисто.

Шпане, похоже, надоело играться в топтунов…

Я миновал пешеходную часть, проскочил велосипедную полосу, помявшись на обочине, пропустил, как водится в шпионских романах, первое такси и тормознул второе.

Шофер попался словоохотливый.

– Детей-то у меня пять штук. Три моих, уже студенты, и двое пацанов залетных, еще молокососов.

– Залетных?

– Ну, мы так называем, которых ветром надуло.

– Ветром?

– А чем же еще?

– Но я слышал, будто Повар озорничает…