Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

Женщины с тяжелым характером терпят настойчивых мужчин.

– Денис, а вы не позволите себе лишнего в сексуальном плане?

Наконец до меня дошло, что надо солгать в ответ.

– Почти законченный импотент, почти…

– Ну, тогда я вас напою горячим чаем с медом.

– О Нинель…

Я склерозно щелкнул пальцами.

– Осиповна, – напомнила доцентша.

– Нинель Осиповна, я бы и от плотного завтрака не отказался.

Наглеть так наглеть.

– Денис, а за что вас чуть не отколотили горе-спортсмены?

– Приняли за одного из монстров, который у вас тут безобразничает.

– Да, вы на монстра не тянете…

– Почему?

– Скорей на охотника за монстрами.

– Спасибо за комплимент. Но, увы, перед вами лишь искатель небесных камешков.

Я протянул свое метеоритное удостоверение.

– В столице мне рекомендовал заглянуть к вам Неструев Геннадий Генадиевич.

– Генка? Он что, сейчас по космосу работает?

– Почти, – сказал я скромно.

Скорей всего, Геннадий Геннадиевич давно был на пути в самый отдаленный африканский уголок, чтобы не скомпрометировать фальшивого приятеля, то есть меня.

– Так чего же мы ждем?

Обменявшись верительными улыбочками, двинули к нехилой доцентовой обители.

Нинель Осиповна благоухала женской перезрелостью и сопутствующей парфюмерией и косметикой.

Вдоль дорожки, выложенной фигурной плиткой, роскошествовали траурные георгины.

А на деревьях, высаженных по какой-то замысловатой схеме, красовались спелые яблоки, ничем не уступающие тому плоду, от которого я избавился у калитки.

Прежде чем отведать вкуснятинки, я еще успел принять горячий душ.

Фотоаппарат не возражал против гигиенической пятиминутки.

А потом – сосиски, тосты с джемом, свежезаваренный крепкий чай.

И разговоры, разговоры…

Я, не снимая намокшего ремешка с шеи, пристроил фотоаппарат рядом с граненой сахарницей.

– Денис…

– Можно просто – Диня.

– Звучит, как валдайский колокольчик.

– Слушайте, Нинель…

– Еще скажи «Осиповна».

– Можно и без Осиповны.

– Тогда уж на ты.

– Убедила.

Помолчали.

– Нинель, скажи, а почему ты меня записала в племянники?

– Да я Севу жду со дня на день.

– В смысле – настоящего племянника?

– Разумеется.

Помолчали.

– Нинель, а бегуны-драчуны – они что, как и ты, – по психологической части?

– Не смеши: микробиологи.

– И как часто дефилируют мимо?

– Каждое утро.

– Исчерпывающая информация.

– Зимой, кстати, тоже, в любой мороз.

– А откуда они привели амбала?

– Это сосед нанял охрану дочери. Не хочет иметь внука от кого попало.

– Интересно…

– Впрочем, остальным все равно, откуда берутся нынешние младенцы.

Помолчали.

– А ты бы, Нинель, хотела родить мальчика?

– Ну не от тебя же?

– Само собой.

Представляю, какая сейчас ржачка в Кремле.

– Да, мне у калитки какой-то подозрительный тип в плаще яблоко презентовал.

– Тоже мне нашел подозрительного типа – это старший садовод.

– А чего он лицо прячет?

– Тут спрячешь… Тем более, перед неподготовленным человеком.

– Погоди-погоди! Это что же, тот самый старший садовод, изуродованный Поваром?

– Ты, Диня, чрезвычайно много знаешь о наших садоградских проблемах.

– Прошел инструктаж по технике безопасности. А там что гласит восьмой пункт? «При одиночном поиске метеоритов опасайтесь маньяков и умных женщин».

Рассмеялись.

– Старший садовод у нас – энтузиаст из энтузиастов. Помирать будет, а яблони свои драгоценные без присмотра не оставит.

– Он тоже каждое утро у калитки околачивается?

– И не только у моей. Диня, у него привычка по всем участкам с утра пораньше шастать. Вроде сейчас место выбирает для фонтана.

– Какого фонтана?

Иногда опускаешься до совсем не обязательных вопросов.

– Сосед мой, филателист, вроде захотел сад украсить писающим Самсоном.

– И чего людям в голову не приходит!..

Я вернулся к созерцанию потолка.

– Динь, ты с виду бугай бугаем, а не дурак.

– Спасибо за комплимент.

– Точно, не дурак.

– Надеюсь.

– Дурак бы у меня чаю не выпросил.

– Не обольщайтесь, Нинель Осиповна.

Я вернулся к имени-отчеству и уважительному «вы», чтобы подчеркнуть значимость момента.

– Вы же, как специалист высшей категории, понимаете, что ум уму рознь.

Снова вперился в потолок.

– Понимаете ли, Нинель Осиповна, есть котелки…

– И кастрюли.

– И прочие, так сказать, емкости для мозгов, которые варят в точных науках.