Фредерик Дар - Лотерея блатных

Мы осматриваем с полдюжины отвратительных трофеев, ища у них сходство с нашими общими знакомыми, что оказывается не так трудно, как может показаться. Гродю нагибается поднять седьмую коровью голову, но вдруг внезапно замирает перед корзиной, качается и валится в лужу крови на полу.

– Твою мать! – орет Толстяк. – Мой приятель потерял сознание!

Начинается суета. Продавец субпродуктов, крепкий малый, скорее широкий, чем высокий, помогает нам поднять Гродю. Мы тащим его за каменный прилавок и сажаем на стул.

Продавец снимает с полки литр дешевого коньяка и засовывает горлышко между клыками ресторатора.

Тот весь белый, как Рождество на Шпицбергене.

– Он что, сердечник? – спрашиваю я Берю.

– Он? Да ты чего! Он крепкий, как Новый мост.

– В один прекрасный день Новый мост тоже рухнет, – пророчествую я.

Мы хлопаем его приятеля по щекам... Даем ему вторую порцию выпивки... И следим за его реакциями. Его физия медленно розовеет. Он издает тяжкий вздох только что изнасилованной девушки и наконец открывает зенки.

– Ты чЕ, как баба? – без обиняков спрашивает Берюрье. – Что с тобой случилось?

Вместо ответа Гродю тянет руку в сторону корзины:

– Там!

Можно подумать, что он увидел летающую тарелку.

– Что там такое?

– В корзине! Посмотрите!

Мы оставляем его, чтобы бросить взгляд знатока на указанное им место. Первым «это» замечает Толстяк Берю.

Он ничего не говорит, не хлопается в обморок, но его лягушачья морда зеленеет.

Я отодвигаю его плечом.

Да, ребята, тут есть от чего растянуться на полу в бессознательном состоянии.

Посреди голов коров, быков и волов лежит одна довольно необычного вида: это голова налогоплательщика, всего-навсего...

Мне кажется, я опять стал жертвой галлюцинации. Но нет... Это действительно человеческая голова...

Я указываю на нее продавцу.

– Я возьму эту, – говорю я ему. – Если не трудно, заверните, потому что я съем ее дома.

Он смотрит, потом бросается к своей бутылке коньяка.

После того как все слабонервные приведены в чувство, над корзинкой, придерживая пузо обеими руками, склоняется дежурный полицейский.

Затем, констатировав, что я самый свежий из группы, он спрашивает дрожащим голосом:

– Что тут случилось?

– По всей видимости, преступление, – отвечаю, – потому что я сильно сомневаюсь, что тот тип (я указываю на корзину) сделал это, бреясь.

Шутка, хотя и предназначенная таким гигантам мысли, как этот блюститель порядка, ни у кого не вызывает смеха.

Я отвожу продавца голов в сторону и предъявляю ему мое служебное удостоверение.

– Старина, я бы хотел услышать вашу версию случившегося...

– Мою что?..

– Вашу точку зрения. Эта человеческая голова не могла добраться сюда сама. Ей это было бы сложновато!

В глазах курчавого мускулистого продавца требухи столько непонимания, что я закрываю свои, дабы избежать головокружения.

– Я не понимаю, как это могло случиться, – уверяет он.

– Где вы храните ваш ливер?

– В холодильных камерах в подвале.

– Вы оставляете их наваленными в корзинах?

– Нет, раскладываю по полкам...

– То есть корзину вы наполняли сегодня утром?

– Ну да. Самое позднее два часа назад... Я был вместе с моим работником, он может вам подтвердить.

– Ладно, вы подняли груз. А что было потом?

– Потом... Ну, он пошел за остальным... У нас столько товара, что приходится делать несколько ездок.

– Получается, что человеческую голову подсунули к скотским уже здесь?

Его глаза вылезают из орбит. Протяни руку, и они упадут прямо в нее. Если через год и один день он за ними не явится, они станут собственностью банка моргал.

– Получается так, – соглашается он. – Наверное, ее сунули, когда меня здесь не было.. Сделать это совсем нетрудно... Тут постоянно ходит туда-сюда много народу... Никто ни на кого не обращает внимания...

По-моему, он сказал практически все, что знал. Пока я его интервьюировал, Берю вытащил голову неизвестного месье из корзины и положил на разложенную на полу тряпку.

Не знаю, приходилось ли вам уже видеть человеческий чайник, отделенный от каркаса и четырех дополняющих его конечностей. От себя могу сказать: зрелище отвратное.

Берюрье отложил в сторону свои рыбацкие инстинкты, чтобы заняться своим прямым делом Он жестом предлагает требушатнику приблизиться. Бедняга подчиняется.

– Вы знаете этого господина? – осведомляется Берюрье.

Торговец осматривает серую вещь, на которую ему указывают, и качает головой.