Фредерик Дар - Лотерея блатных

Любовь – это такой момент, когда мозги надо повесить на вешалку рядом с прикидом.

Может, вы до такой степени идиоты, что любите «синие чулки», объснющие вам тайные порывы своей души в момент, когда вы уже начали с ней лежачую игру? Или тех, что оттопыривают мизинчик на руке, когда пьют чай, и мизинчик на ноге, когда занимаются любовью? Давайте поговорим об этих! Поговорим в третьем лице... Да что я! В четвертом! Да, для этих жеманных дуг надо придумать четвертое лицо! Революция в грамматике! И надо определить их с социальной точки зрения, а для этого вешать этим самым четвертым лицам на задницу табличку: «Берегись! Литературные работы! Не имеющим ученой степени – воздерживаться, имеющим – проходить мимо!» Вот смотрите, мужики, вы часто заваливаете баб, даже не зная, на что кладете руки! Вы доверяете их формам и большим глазам, а сами не понимаете, что вместо того, чтобы поиграть в папу-маму, они будут вам рассказывать о своем втором "я". Нам надо создать Лигу, а? Общество друзей покоя – единственного и настоящего, который нам дают в постели наши подружки!

А до того, если вы приходите в приличный дом или с вами начинает кокетничать баронесса, мой вам совет: трахните лучше горничную! С ней вам не придется обсуждать романы Пруста или посещать выставку Бюффе! А если от служанки пахнет жавелевой водой, а не «Конкет» от Ланком, утешайтесь мыслью, что подарки ей не нанесут смертельный удар вашему бюджету!

Так, философствуя, я преодолел расстояние, отделяющее мое постоянное место жительства от Большого дома 4.

Официантка уже на месте и прохаживается в драповом пальтишке, делающем ее похожей на сиротку.

Это как обратная сторона медали. Служанок надо снимать в их рабочей одежде, потому что в ней они выглядят наиболее выигрышно. А любой другой вид у них не ахти!

Я останавливаюсь рядом с ней и открываю дверцу машины. Она садится в нее, как будто бросается в Сену.

– Езжайте быстрее! – умоляет она. – Мне кажется, патрон о чем-то догадывается.

– В конце концов, ваша личная жизнь его не касается, верно?

Она краснеет, и я понимаю, что Жирдяй заставляет ее отрабатывать сверхурочные, когда слишком много выпивает за обедом.

– Куда мы поедем? – осведомляется она после того, как я повернул за угол.

– Что вы скажете о сеансе в кино, для начала?

Программа, возможно, не блещет оригинальностью, но в таких случаях я сторонник классических методов.

Она всплескивает руками и спрашивает, видел ли я «Тремоло».

Я отвечаю, что нет.

Мы идем в кинотеатр, где демонстрируют этот шедевр.

Фильм рассказывает историю певца-рогоносца... Потеряв свои волосы и жену, бедняга теряет и голос! Его неприятности завершаются потерей ключей.

Этот фильм заставляет думать... (совсем о другом, естественно). Парик тенора изготовлен фирмой Дюгомье, а отсутствие голоса восполняет фонограмма Тино Росси.

Рыженькая в восторге.

– Какая прелесть, – уверяет она, когда мы выходим. Моя первая забота после выхода на свежий воздух – покупка номера «Франс суар». Вижу, письмецо Маргариты произвело желаемый эффект. Оно опубликовано полностью на первой странице. Я набрасываюсь на предваряющую его статью, как голодный волк на антрекот виноторговца.

Редактор сообщает, что публикует эту новость, не ручаясь за ее достоверность, и добавляет, что готов встретиться с Маргаритой М., когда и где она пожелает. Он дает слово, что поступает так с согласия полиции, и клянется, что явится обсуждать условия совершенно один...

– Мы не едем? – теряет терпение моя спутница. Я киваю.

– Сию секунду, мое сокровище... Куда поедем? Сейчас еще слишком рано, чтобы ужинать. Она отводит глаза.

– Мы могли бы поехать ко мне, – предлагает она. – У меня должно остаться немного аперитива... Это апельсиновая настойка, которую мама присылает мне из деревни!

Я хватаюсь за предоставленную возможность обеими руками.

– С радостью, моя маленькая Маргарет, но сначала мне надо заехать по делам на улицу Реомюр...

Я доезжаю до редакции «Франс суар» и оставляю машину во втором ряду, посоветовав моей милашке соблазнить контролера за правильностью парковки, если таковой будет бродить поблизости.

Она мне это обещает и, чтобы продемонстрировать свои возможности, несколько раз взмахивает ресницами.

– Превосходно, – говорю ей я. – С такими способностями к соблазнению вам бы следовало сниматься в кино, а мамаше Мэнсфилд осталось бы только торговать тапочками.

Я вбегаю в редакцию газеты и спрашиваю, где найти моего приятеля Бло, ведущего во «Франс суар» рубрику для коллекционеров.