Фредерик Дар - Два уха и хвост

Толстый заводит трио в депозитарий.

Засунув руки в карманы, он прочищает горло. Затем разом выбрасывает из хлебоприемника весь сгусток, такой же огромный, как те, что выдавала та бедная Дама с Камелиями в конце своего галантного существования.

— Мдам, мсье, — зачинает он. — Счас, уже на месте, между нами, лучше будет без кривляний. Система сигнализации, чертовски изощренная, клиенту мимоходом в ней не разобраться. И это возбуждает во мне мысль, что кто-то из вас троих имеет длинный язык. Будьте любезны сказать, кто именно, не торчать же нам тут внизу всю неделю. Сегодня вечером моя славная женушка готовит мидии под белым соусом, и я ни за какие сокровища не хотел бы упустить случай. С другой стороны, сообщаю вам, что я и мои коллеги, присутствующие здесь, принадлежим к специальной службе, которая может позволить себе все, включая руконаложение [5] Берю, вероятно, имел сказать «рукоприкладство». — Прим. автора. . Никаких «превышений» для нас не существует, я понятно выражаюсь? Спасибо. Теперь дело за вашими чистосердечными признаниями.

После такого наезда три действующих лица в поисках достойной отповеди смотрят друг на друга.

— Я вас прошу, — величавится начальник, — за кого вы нас принимаете?

Толстяк отвешивает ему оплеуху.

— Это плохой ответ, парень, ты не угадал. Попытайся еще раз!

Тот настраивается взбудоражить охрану. Не тут-то было: удар коленом в самую середину тройки рыцарских доспехов затыкает ему глотку по принципу сообщающихся сосудов. Остальные двое в страхе принимаются противно трястись. Я покидаю поле действия, спрашивая себя, не выйдет ли моя знаменитая специальная бригада за его пределы.

Я поднимаюсь к трубофону в холле. Звоню в редакцию Франс-Суар . В трудных случаях они всегда на месте, мои приятели с улицы Реомюр (рожденные на бульваре Себастополь). Меня соединяют с редактором отдела происшествий. Итак, что ж, ладно, моя история ему нравится, и он соглашается сделать все быстро и хорошо, на первую полосу и не менее чем на две колонки.

После чего набираю номер нашего помещения на Елисейских. Матиас только что перетащил туда свои походные пожитки. Он выслушивает мой бред и обещает по-быстрому изготовить табличку с названием: Лаборатории Орел или Решка и приколотить ее к нашим дверям. И потом уже не вылезать из логова, ожидая звонка, на который я рассчитываю.

Осознавая, что поспособствовал распространению фатализма, я возвращаюсь в депозитарий. Моему вкрадчивому взгляду предстает душераздирающая сцена. Молодая усатая женщина на пике нервного срыва. Она катается по полу, обильно обнажая ажурные чулки, черные подвязки, розовые трусики с цветочками на окантовке. Плутовка. Ее коллеги пребывают в крайнем изумлении, и каждый со своей стороны сожалеет, что не расчуял штучку раньше.

— Она, конечно, не красотка, но задница у нее просто бьютифул, — подчеркивает Толстый, виновник этого «припадка».

— Что с ней? — осведомляюсь я.

— Утечка идет от этой дурищи, Главный. Мамзель раскололась после трех-четырех затрещин. Какой-то кот сперва отдрючил ее, потом потребовал подробностей о системе сигнализации в банке. Я того и остерегался. Поэтому сначала потряс немного этих господ, предавительно, по поводу чего они, конечно же, меня простят. Следовало подергать нервы девице; хорошенько обусловить. Я едва обратился к ней, как она сломалась, не так ли, господа?

Те, кто с подбитым глазом, кто с треснувшей губой, кивают помятыми вывесками.

Да, да, соглашаются они. Они понимают.

— Отсюда и все беды, — заявляет Мамонт с ученым видом. — Некрасивые бабы, как только какой-нибудь забавник накачает их, уже себя не помнят и готовы пересказать битву при Мазагране вдоль и поперек. Жду, когда припадок пройдет, чтобы выяснить подробности о ее Казанове.

Поздно, лавочка уже закрыта.

Опустошаем бутылочку скотч-терьера, резюмируя ситуэйшн. Каждый кладет в свадебную корзинку нарытое за день. На ковре Люретт. В Баре Трески , в восемнадцатом округе, он подцепил кончик кое-чего. Это имеет отношение к Коротышке Дзану, бывшему жокею, ошивающемуся среди блатных уже много лет. Он постоянно бывает в Баре Трески , где хозяин предоставляет ему кредит. Недавно два господина искали его. Один из них спросил у мсье Огюста, содержателя, «не потолстел ли со временем» Коротышка Дзан. Люретт, блестящий специалист по мусорным бакам, тут же сделал стойку. Похоже, именно худощавость экс-жокея интересовала их. Мой новый рекрут принес приметы этих типов, а также фото Коротышки Дзана, снятое во времена, когда он избивал своих скакунов хлыстом на бегах в Лоншан и Отей.