Сидни Шелдон - Ты боишься темноты?

Вынув из сумочки карточку Гринберга, она подошла к телефону, набрала номер и попросила подозвать Эрла к телефону. Но, выслушав ответ, поникла. Плечи бессильно опустились.

– Вы уверены… понятно… В таком случае нельзя ли поговорить с детективом Прегитцером?

Снова короткое молчание.

– Да, еще раз спасибо.

Она медленно положила трубку.

– Что случилось? – спросила Келли.

– Детективы Гринберг и Прегитцер переведены в другой участок.

– Странное совпадение, верно? – усмехнулась Келли.

– Понимаете, сейчас я кое-что вспомнила, – объявила Дайана, не отвечая.

– Вспомнили?

– Детектив Гринберг спрашивал, не вел ли себя Ричард в последнее время как-то необычно. Я сказала, что ничего такого не заметила, и совершенно забыла, что Ричард собирался в Вашингтон, повидаться с кем-то. Иногда я ездила с ним, но на этот раз он решил поехать один. Заявил, что так будет лучше.

Келли насторожилась.

– Неужели? Понимаете, за несколько дней до гибели Марк сказал мне, что едет в Вашингтон и что мне лучше остаться в Париже. Те же слова!

– Необходимо узнать, что им понадобилось в столице.

Келли подбежала к окну и выглянула на улицу:

– Машины по-прежнему нет. Нужно уходить отсюда, пока нас не придушили здесь, как кур в клетке.

– Верно, – кивнула Дайана. – Я знаю маленький захолустный отель в Чайнатауне. «Мандарин». Никто и не подумает искать нас там. Позвоним мистеру Кингсли из номера.

Я знаю маленький захолустный отель «Мандарин» в Чайнатауне. Позвоним мистеру Кингсли из номера.

Таннер поднял глаза на начальника службы безопасности Гарри Флинта, больше походившего на гориллу с привычной кривоватой улыбкой, и бросил:

– Убей их.

Теперь Таннер мог не беспокоиться. Гарри Флинт сумеет позаботиться о сумасшедших бабах. Флинт никогда еще его не подводил.

Странно, как иногда бывает в жизни! Все каким-то образом взаимосвязано. Взять хотя бы историю с появлением на фирме Гарри Флинта.

Много лет назад Эндрю, олицетворение сострадания и ярый филантроп, целью жизни которого было исцелить все кровоточащие сердца в этом городе, а возможно, и в мире, основал нечто вроде приюта для реабилитации бывших заключенных, чтобы помочь им войти в порядочное общество. Исправившимся он обещал найти работу.

Но у Таннера были куда более полезные планы на бывших злодеев, поскольку он верил, что такого понятия, как «бывший злодей», просто не существует. По своим частным источникам он получал закрытые сведения о прошлом только что освободившихся заключенных, и если эта информация совпадала с намерениями Таннера, он брал их к себе и поручал самые «деликатные секретные задания».

Так в КИГ пришел Винс Карбалло, великан с колючей бородой и пронизывающим взглядом голубых глаз. За ним числилось немало преступлений. В последний раз его судили за убийство, но один из присяжных упорно стоял за оправдание, и, поскольку состав присяжных так и не пришел к единому мнению, дело кончилось ничем.

Только немногие знали, что несколько дней назад маленькая дочь упрямого присяжного бесследно исчезла. Через день отец получил письмо, в котором говорилось:

«Не советуем обращаться в полицию. Учти, судьба твоей дочери зависит от приговора присяжных».

Именно такими людьми искренне восхищался Таннер Кингсли. Для них не существует невозможного!

Как-то он услышал о рецидивисте по имени Гарри Флинт. Детально изучив его биографию, Таннер решил, что этот человек идеально подходит для его целей.

Флинт родился в Детройте, в семье, принадлежавшей к среднему классу. Отец, разорившийся, разочаровавшийся в жизни торговец, и не подумал искать работу и как-то содержать семью и вместо этого целыми днями сидел дома и ныл. И это бы еще ничего, но в душе мистер Флинт был настоящим садистом, обожавшим срывать злость на слабых, и за малейшую провинность избивал сына всем, что под руку попадется: линейкой, ремнем, палкой, словно хотел отомстить за собственные неудачи.

Мать была маникюршей в местной парикмахерской и в отличие от тирана-отца оставалась нежной и преданной. Мальчик, таким образом, постоянно оказывался между молотом и наковальней.

В свое время доктора уверяли женщину, что она слишком стара для родов. И поэтому она восприняла беременность как чудо. После рождения Гарри она исступленно ласкала, гладила и целовала сына, пока все это до смерти не надоело ему. Он настолько устал от назойливой любви матери, что, став старше, возненавидел любые прикосновения.