Адам Робертс - Стеклянный Джек

Она присвистнула.

– Меня его смерть не очень-то беспокоит, Сафо, – сказал Яго. – Я больше переживаю из-за ЗИЗдроида.

– Дроид хранит секрет гибели Бар-ле-дюка, – отозвалась Сафо.

– Если он кошерный. Если. Идём.

Они прилетели на маленьком шлюпе, частном корабле: угловатом, размером с грузовой контейнер и лишь самую малость элегантнее последнего. Он назывался «Ред Рум 2020» [45]. В причальной зоне сгрудилась почти сотня кораблей, расположившихся как попало; они постарались протиснуться как можно ближе к грозди сфер, но всё равно были вынуждены раскатать свой шлюзовой рукав на добрых двадцать метров, чтобы добраться до точки входа. К этой стороне своей новой жизни Диана всё никак не могла привыкнуть. Будучи любимой дочерью великого и могущественного дома, она всегда пользовалась преимуществами при стыковке – переход с корабля в дом или обратно был не сложнее перехода через порог. Но здесь, в Сампе, ей то и дело приходилось ползти по какой-нибудь тесной пуповине, и каждый раз в голову приходила одна и та же мысль: лишь несколько миллиметров в высшей степени проницаемого материала отделяют меня от смертоносного вакуума. После того что случилось в Дунронине всего лишь несколько дней назад, этот страх лишь усилился.

Это скопление трущобных пузырей называлось Гарланд 400. Оно пряталось в глубинах Сампа и успело давным-давно прославиться антиулановскими настроениями и противозаконной демократической агитацией; только удалённое расположение берегло его от внимания полиции. Оно и ещё скрытность тех, кто планировал революцию. Полицейские взрывали тысячи пузырей каждый год, в назидание всем, кто посягал на Lex Ulanova. Но Гарланд 400 был одним из миллиона мятежных общин, которым удалось не попасть под прицел.

Оставалось лишь гадать, как они избегали внимания властей. Продвигаясь вдоль троса вместе с ЗИЗдроидом, Яго, Диана и Сафо видели вокруг себя революционеров, впавших в экстаз: опьянённых алкоголем или каннабиноидами, воспаривших на кортикотопических крыльях или одурманенных чем-то ещё. Слева и справа, впереди и сзади, снизу и сверху кричали: «ОЧОГ! ОЧОГ! ОЧОГ!» – или распевали гимн Митры, или орали во всю глотку Марсельезу (в вариациях). Многие были обнажены, некоторые сношались, и их было великое множество. Оглушающая полоса с препятствиями. Возможно, оратор ещё продолжал говорить, но, даже если и так, его уже невозможно было услышать. На редкость морщинистая старуха, голая по пояс, подплыла к ним, выражая настойчивое желание купить дроида. Несколько человек пытались навесить на них метки.

В конце концов они добрались до туннеля и попали во вторую сферу – поменьше и заметно спокойнее. В самом центре шла вечеринка. Люди веселились: длинный бар, соединявший одну изогнутую стену с другой, торговал алкоголем; несколько десятков человек, уцепившись руками за металлическую стойку, выпивали и следили за происходящим по соседству на экранах или через ИДы, оживлённо обсуждали события с друзьями или пели.

– Этот? – спросила Диана, обрадованная тем, что очаг буйства позади.

– Нет, следующий.

– Удивительно, что полиция не прикрыла эту лавочку, – сказала она, повысив голос, чтобы перекричать гомон.

– Если бы они о ней знали, – отозвался Яго, – так бы и сделали.

– Я вся дрожу от ужасных воспоминаний, – вставила Сафо. – Я выросла в месте, подобном этому, – в обители непокорных безбожников. Ра’Аллах не благоволит пьяницам. Он порождает сахар в виноградинах, но спирт из них получается только там, где нет Его света.

Они оттолкнулись и полетели прямо к одному из выходов. Яго вёл их по памяти или, возможно, по указаниям загадочного бИта-который-не-был-бИтом. Они пробрались сквозь короткий туннель и очутились посреди зелёных зарослей: растения были повсюду, питаясь напрямую солнечным светом или прильнув к светотрубам. Через минуту глаза Дианы привыкли к «подводному» освещению. Приглядевшись, она увидела среди листвы несколько хижин.

– Айшвария, – сказал Яго, взмахнув рукой. Или, может быть, он так приветствовал называемую этим именем женщину, что плыла к ним.

Звуки празднества из первой, самой большой сферы всё ещё были хорошо слышны, однако каким-то образом они не нарушали покой этого места. В дверях хижин появились лица, а потом снова исчезли. Здешние оттяжки, тянувшиеся от стены к стене, были изукрашены лозами. Помидоры росли на длинных подвесных грядках, словно огромные красные мухи, прилипшие к громадным мушиным ловушкам.