Ингрид Нолль - Головы моих возлюбленных

– Я тоже пойду с тобой, – сказала Эмилия, – ничего они нам не сделают, ну убьют, хуже не будет.

Мы обулись, Марио, хоть и был с нами не согласен, надел ботинки Дона со шнуровкой. Заплетающимися шагами из соседней комнаты вышла Кора.

– Вы это куда? Он позвонил, что ли? – растерянно спросила она. – Тогда почему меня не разбудили?

– Идем в эту подозрительную мансарду, – ответила я, – иначе я просто не могу.

Кора нашла, что все это очень глупо, потому что слишком опасно столкнуться носом к носу с Данте.

– Это вынудит его всех нас поубивать.

Марио написал: «А мы на него как набросимся!» Вместе с Пиппо мы двинулись по темному коридору, пока не достигли задней лестницы, которая вела к мансарде. Я умирала от страха, но все же это было лучше, чем сидеть в полном бездействии. Мы не разговаривали и старались, чтобы под ногами не скрипнули старые ступеньки, хотя это нам и не удавалось. У Эмилии был при себе карманный фонарик, который уже сослужил нам неплохую службу, когда мы транспортировали Дона. Когда мы уже стояли перед дверью, Пиппо демонстративно принюхался к нижнему дверному проему, чтобы благодаря струящемуся из-под двери воздуху получить некоторое представление об обитателях комнаты. При этом он чуть помахал хвостом, а в глазах Эмилии это было неопровержимое доказательство того, что лучший друг Пиппо и товарищ по играм находится за этой дверью.

– Дверь наверняка заперта, – прошептала Кора, – а у нас нет ни фомки, ни какого другого инструмента.

Марио отрицательно покачал головой и продемонстрировал ей отвертку. Эмилия положила ладони на дверную ручку, и ручка тотчас поддалась.

Дверь не была заперта.

– Тина? – спросил чей-то голос из комнаты.

Высоким женским голосом Эмилия находчиво ответила «si», после чего одновременно распахнула дверь и зажгла свет.

На узкой кровати лежали Бела и какой-то незнакомый мужчина. Мужчина вскочил как подброшенный и выхватил револьвер. Все происходило очень быстро. Я кинулась к своему ребенку, Марио набросился на незнакомца, кровать заскрипела под тяжестью четырех тел, раздался выстрел. Бела спал, я изо всех сил сжала его в руках, подскочила, но споткнулась о Пиппо, который непременно хотел вмешаться. Какое-то мгновение я была словно оглушена. И вот уже Эмилия держит револьвер в руке. Должно быть, Марио вырвал его из рук у мужчины. Он все еще лежал на Данте, всей своей тяжестью придавив того к треснувшей кровати. Эмилия позвонила ночному портье:

– Немедленно заприте парадную дверь и вызовите полицию. Потом позвоните в охрану, чтобы они взяли в кольцо «Фиат» на автостоянке и задержали мужчину с биноклем. Да, еще пришлите сюда в мансарду парочку полицейских и врача.

Я выбралась из опасной зоны и увидела, что у Марио идет кровь. Кора помогла ему усмирить брыкающегося шантажиста, придавив его лицо подушкой.

– Мы тебя прикончим, если не уймешься, – сказала она.

С оружием в руках Эмилия неподвижно стояла над нашей жертвой.

Кора заметила по-немецки:

– По мне, так вполне можно было бы обойтись без полиции, тем более что я питаю слабость к бандитам, но похищать детей – это ни в какие ворота не лезет.

Я стояла за дверью с абсолютно мокрым Белой и Пиппо, потому что ни при каких условиях не желала оставаться в комнате, а покинуть моих друзей и помощников тоже не могла. Полиция в конце концов прибыла, хотя и без особой спешки, звякнули наручники, и началось бесконечное переливание из пустого в порожнее.

Марио был ранен. Уже потом мы узнали, что его дощечка спасла ему жизнь, точнее говоря, это сделала Эмилия. Она приготовила для него к Рождеству практичный подарок: подарила новую дощечку, на передней стороне которой масляными красками была выведена постоянная надпись относительно разговорных затруднений. А для ношения этой дощечки при себе вшила в обе его куртки вместительные карманы.

Пуля отскочила от дощечки, после чего изменила траекторию полета и застряла в руке у Марио. Врач наложил повязку и сказал, что хотя ранение само по себе отнюдь не опасное, но все равно лечиться надо в больничных условиях. Марио отвезли в карете «Скорой помощи». Глаза его сияли: он оказался героем этой ночи. Эмилия целовала попеременно то его, то Белу, хвалила свою умную собачку и поехала в больницу вместе с Марио.

Половина персонала бодрствовала, все столпились в коридоре, кто в пижаме, кто в халате, и разговаривали. Оказалось, что Данте, конечно, носил другую фамилию, он считался другом одной из горничных. Но Тина была столь же невинна, как и кузен Руджиеро из Флоренции. Просто оба, сами того не сознавая, послужили источником информации. В этот день у Тины вообще был выходной, и она поехала к своим родителям. Данте, которого Кора прозвала Данте-Дилетанте, подготовил похищение как нельзя хуже, а подходящую квартиру для себя и Белы обеспечил лишь на один день. Но это мы узнали много времени спустя.