Сидни Шелдон - Если наступит завтра

«Боже мой! – подумал Хэлстон. – Она ушла! Она не до ждалась меня! Пошла по магазинам. И теперь…»

Дверь отворилась. Перед ним стояла изящная женщина лет пятидесяти, с темными глазами, изрезанным морщинами лицом и тронутыми сединой черными волосами. У нее был мягкий голос со знакомыми итальянскими интонациями.

– Sì?

– Я – Г-грегори Хэлстон. Вы мне з-звонили. – От нерв ного напряжения он начал заикаться.

– Ах да. Я – графиня Марисса. Заходите, синьор, per favore.

– Спасибо. – Он переступил порог. Чтобы ноги не дрожали, ему пришлось плотно сдвинуть колени. «Так где изумруд?» – чуть не выпалил он. Но Хэлстон понимал: нельзя проявлять слишком большую заинтересованность – будет легче торговаться, если камень окажется подходящим. В конце концов, это он – эксперт, а она – дилетантка.

– Пожалуйста, садиться.

Хэлстон сел.

– Scusi. Non parlo molto bene inglese. Извините. Плохо говорить по-английски.

– Что вы! Вы говорите очаровательно!

– Grazie. Спасибо. Может, выпьете чаю? Или кофе?

– Нет, благодарю вас, графиня. – Хэлстон почувствовал спазм в желудке. Не слишком ли рано заговаривать о деле? Но он не мог ждать ни секунды. – Так как насчет изумруда?..

– Ах да… – подхватила итальянка. – Этот изумруд подарила мне бабушка. Я собиралась передать его дочери, когда ей исполнится двадцать пять, но муж затеял новый бизнес в Милане…

Мысли Хэлстона витали очень далеко. Его нимало не интересовали скучные семейные истории сидевшей напротив иностранки. Он сгорал от желания бросить взгляд на камень. Ожидание становилось невыносимым.

– Credo che sia importante [60]помочь мужу начать дело, – грустно улыбнулась она. – Возможно, я совершаю ошибку.

– Нет-нет, никакой ошибки нет! – вскричал Хэлстон. – Долг супруги, графиня, – поддерживать мужа. Так где же изумруд?

– Вот. – Итальянка достала из кармана завернутый в ткань камень и протянула ему. Хэлстон посмотрел на изумруд, и душа его возликовала. Перед ним лежал великолепнейший травянисто-зеленый экземпляр величиной в десять карат, настолько близкий по размеру и цвету тому, что был продан миссис Бенеке, что разница почти не угадывалась. «Разница есть, – сказал себе Хэлстон, – но ее способен определить только эксперт». Его руки за дрожали. Но он заставил себя принять безразличный вид. Повернул изумруд так, чтобы свет заиграл на его красивых гранях, и небрежно произнес:

– Неплохой камешек.

– Splendente, sì [61], все эти годы он мне очень нравился. Очень не хочется расставаться с ним.

– Вы поступаете совершенно правильно, – поспешил успокоить графиню Хэлстон. – Если дела у мужа пойдут хорошо, вы купите много таких камней.

– У меня то же ощущение. Вы molto simpatico [62].

– Я оказываю услугу приятелю, графиня. В нашем магазине есть гораздо лучшие камни, чем этот. Но приятель хочет подобрать изумруд под пару тому, что купила его жена. Полагаю, он не откажется заплатить за ваш изумруд шестьдесят тысяч долларов.

– Бабушка достанет меня из могилы, если я отдам ее камень за шестьдесят тысяч долларов, – вздохнула итальянка.

Хэлстон поджал губы. Он мог позволить себе заплатить больше.

– Вот что я вам скажу, графиня, – улыбнулся он, – пожалуй, я сумею убедить приятеля купить камень за сто тысяч. Это куча денег, но он горит желанием приобрести изумруд.

– Похоже, это честная цена, – отозвалась итальянка.

Сердце ювелира запело.

– Bene. Чековая книжка у меня с собой. Я немедленно выпишу вам чек.

– Ма, no, – печально отозвалась графиня. – Это не решит моей проблемы.

– Какой проблемы? – уставился на нее Хэлстон.

– Я говорила вам, что мой муж затевает новый бизнес. Ему нужно триста пятьдесят тысяч долларов. Сто тысяч собственных денег у меня есть. Необходимо добавить еще двести пятьдесят. Я надеялась выручить их за свой изумруд.

– Нет, графиня, – покачал головой Хэлстон. – Ни один изумруд в мире не стоит таких денег. Поверьте, сто тысяч – более чем справедливое предложение.

– Я верю вам, мистер Хэлстон. Но это не решает проблемы мужа. Значит, сохраню его для дочери. – Она протянула тонкую, изящную руку: – Grazie, signore. Спасибо, что приехали.

Ювелира охватила паника.

– Погодите, – проговорил он. Алчность в его душе отчаянно боролась со здравым смыслом. Но он ясно понимал, что камень упускать нельзя. – Присядьте, графиня. Я уверен, мы сумеем прийти к соглашению. Что, если я уговорю приятеля на сто пятьдесят тысяч долларов?

– Двести пятьдесят тысяч.

– А если двести?

– Двести пятьдесят.