Сидни Шелдон: Если наступит завтра

Трейси заварила себе кофе и, сидя в темноте, ждала, пока он остынет. Ей отчаянно хотелось набрать номер Чарл за, рассказать, что произошло, и ощутить его поддержку. Трейси посмотрела на кухонные часы – половина четвертого. Она решила не будить его и позвонить из Нового Орлеана. «Интересно, – подумала Трейси, – повлияет ли смерть матери на мои брачные планы? – И тут же ощутила укол совести. – Разве можно в такой момент даже рассуждать об этом?»

«Как только прилетите сюда, – проинструктировал ее лейтенант Миллер, – сразу берите такси и приезжайте в полицейское управление». Почему в полицейское управление? Что там такое случилось?

Стоя в ожидании чемодана в переполненном аэропорту Нового Орлеана, среди переминающихся в нетерпении пассажиров, Трейси начала задыхаться. Она попыталась протиснуться к багажной ленте, но ее не пропустили. Страшась того, что ей предстояло в ближайшее время, Трейси все больше и больше нервничала. Старалась убедить себя, что это ошибка, но слова лейтенанта неумолчно звучали в ее голове: «Боюсь, у меня для вас плохие новости… Она умерла, мисс Уитни… Мне неприятно говорить вам об этом…»

Наконец, добыв свой чемодан, Трейси взяла такси и назвала водителю адрес, продиктованный лейтенантом:

– Южная Брод-стрит, семьсот пятнадцать, пожалуйста.

– К копам в гости? – хмыкнул таксист. Трейси не ответила. Ей было не до разговоров. В голове творилось бог знает что.

Машина катила на восток по двойному шоссе через озеро Пончатрейн [8]. Шофер так и не закрыл рот.

– Приехали из-за большого шоу, мисс?

Трейси понятия не имела, о чем он говорил. И подумала: «Нет, я приехала из-за смерти». Она слышала голос водителя, но слова не доходили до нее. Скованно сидела и не узнавала мелькавшие за окном знакомые места. И только вблизи Французского квартала заметила нарастающий шум – гудела толпа, нарушители спокойствия повторяли какую-то древнюю литанию.

– Дальше не проеду, – сообщил ей таксист.

И тогда Трейси подняла глаза и увидела. Невероятная картина – сотни тысяч кричащих людей в масках, одетых драконами, гигантскими крокодилами и языческими богами, запрудили впереди всю улицу и переулки, наполняли все вокруг какофонией звуков. Безумное извержение тел, музыки, танца и всяческих кривляний.

– Выходите-ка, пока они не перевернули мою машину, – предложил шофер. – Черт бы побрал этот Марди-Гра [9].

Ну конечно! Сейчас же февраль, и весь город празднует начало Великого поста. Трейси вышла из такси, немного постояла с чемоданом на тротуаре, но в следующую минуту ее смела орущая и пляшущая толпа. Невероятная непристойность – шабаш черных ведьм, словно миллион фурий радовались гибели ее матери. Чемодан тут же вы хватили из руки Трейси, и он исчез в толпе. А ее саму облапил и поцеловал толстый человек в маске дьявола. Олень стиснул ее груди, гигантская панда забежала со спины и приподняла на воздух. Трейси сопротивлялась, но тщетно, она стала частью ору щей, пляшущей, веселящейся массы, и слезы катились у нее по щекам. Выхода, казалось, не было. Когда ей наконец удалось выскользнуть и прошмыгнуть в тихий переулок, она была почти в истерике. Долго неподвижно стояла, прислонившись к фонарю, и дышала глубоко, стараясь прийти в себя. Затем повернулась и направилась к полицейскому участку.

Лейтенант Миллер, усталый мужчина среднего возраста с изможденным лицом, явно чувствовал себя не в своей тарелке от того, что ему предстояло выполнить.

– Извините, не удалось встретить вас в аэропорту, – обратился он к Трейси. – Весь город словно съехал с катушек. Мы разобрали вещи вашей матери и обнаружили, что вы единственная, кому можно позвонить.

– Пожалуйста, лейтенант, скажите, что с ней случилось.

– Она совершила самоубийство.

Трейси похолодела.

– Зачем… зачем ей убивать себя?.. У нее было все, ради чего стоило жить. – Ее голос дрогнул.

– Она оставила вам записку.

Морг был холодным, безразличным и пугающим. Трейси провели по коридору в большое, пустое, стерильное помещение. Но внезапно она поняла, что помещение не пустое – там находилась покойница, ее родная мать.

Служитель в белом халате подошел к стене и, потянув за ручку, выдвинул огромный ящик.

– Хотите взглянуть?

«Нет! Я не хочу смотреть на безжизненное тело, которое упрятали в этот ящик». Возникло острое желание убежать, вернуться на несколько часов назад и оказаться во времени до того момента, когда грянули пожарные колокола. Уж лучше была бы настоящая пожарная тревога, а не телефон и голос, который сказал, что ее мать умерла. Трейси двинулась вперед, и каждый шаг отдавался воплем внутри. А затем подняла глаза на останки той, которая ее родила, вскормила, смеялась вместе с ней и любила ее. Она наклонилась и поцеловала холодную резиноподобную щеку.