Джон Сирлз - Экзорцисты

Мама: Достаточно, Сильвестр. Нам не следует говорить на эту тему.

Отец (после паузы): Моя жена права. Вы видите, как я в ней нуждаюсь – без нее я бы совершал ошибки. Могу лишь сказать, что у нас было немало проблем с Роуз. Мы с женой много молимся, чтобы она разделяла наши ценности.

Хикин: Ценности?

Мама: Я считаю, что мы уже и так слишком далеко зашли. Если не возражаете, на этом сегодняшнее интервью закончено. Большое вам спасибо.

Наступила тишина, и пустое гудение наполнило маленькую спальню. Я сидела и смотрела, как крутятся катушки магнитофона, слушала шум проезжавших по улице машин, потом раздались звуки приближающейся громкой музыки – возле нашего дома остановилась машина.

Я не стала выглядывать в окно, а подошла к автоответчику и включила его.

«Сильви, это Сэм Хикин. После того как ты оставила мне вчера сообщение, я провел небольшое расследование и обнаружил некоторые вещи, которые тебе необходимо знать. Позвони мне, как только сможешь».

Я слушала сообщение и просматривала газетную статью, которую мне дал Дерек. И, пока я изучала фотографию, в моем сознании звучали слова о ценностях.

Роуз еще не успела подойти к входной двери, поэтому я выскользнула в коридор, вошла в ее комнату, быстро открыла прикроватную тумбочку и вытащила ламинированную карточку, которую она сохранила. Сжимая ее в руке, я прошла в комнату родителей, сняла телефонную трубку.

– Школа Святой Иулии для девочек, – ответил мужской голос после того, как я набрала номер, написанный на оборотной стороне карточки.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я делала опросы по телефону, но я призвала на помощь свой взрослый голос, который использовала, когда брала интервью.

– Здравствуйте, – сказала я мужчине на другом конце провода. – Я ищу школу для своей дочери.

Я немного подождала – не станет ли он спрашивать, сколько мне лет, но он спокойно ответил:

– Ну, у нас не совсем школа. Вероятно, вы об этом знаете?

– Да. Моя дочь, ну, ей нужно такое место… – Я помолчала, вспоминая слова, давно произнесенные моим отцом. – Поставить ей голову на место. Насколько мне известно, вы решаете такие проблемы.

– Да. Мы лечим молодых женщин с отклонениями на сексуальной почве. С теми, кто перестал следовать библейской морали, – сказал он мне. – Но вам следует знать, что мы придерживаемся определенных правил. Если вы оставляете свою дочь у нас, вы полностью доверяете нам ее судьбу. Наше лечение очень серьезно, к нему нельзя относиться легкомысленно. Вот одно из наших главных требований: в первые тридцать дней пребывания у нас ваша дочь не должна входить в контакт с внешним миром…

Дверь внизу открылась и закрылась, и я бросила трубку, услышав, что Роуз поднимается по лестнице. Она свернула в коридор и увидела меня на постели нашей матери.

– Какого дьявола ты тут делаешь? – спросила она.

Я подняла вырванную из газеты статью и показала ей, мне хотелось это сделать уже несколько дней.

– Кто здесь на фотографии рядом с тобой?

– На какой фотографии?

Я встала, вышла в коридор и остановилась рядом с ней.

– Фотография. Ее сделали, когда ты вернулась из той школы. После несчастного случая, когда Дерек потерял свои пальцы. Кто стоит рядом с тобой?

Роуз сделала вид, что внимательно разглядывает снимок в газете, но у меня возникло ощущение, что она туда даже не смотрит.

– Я не знаю. У меня слишком много дел, чтобы вникать в твои многоумные бредни, Сильви. Я записалась на курсы для получения диплома об общеобразовательной подготовке и получила домашнее задание. Ты, как никто другой, должна меня понять.

– Фрэнки? – сказала я.

– Кто? – спросила сестра, но я поняла, что она знает, о ком я говорю.

– Фрэнсис? Фрэнсис Санино, дочь Эмили и Ника Санино?

На лице Роуз появилось ошеломленное выражение, словно ей отвесили пощечину, но она попыталась его скрыть, поджав губы и втянув в себя воздух.

– Я не знаю, о ком ты говоришь…

– Нет, знаешь. Потому что ее мать оставляла у нас на ступеньках еду. И я знаю, почему ты не хотела, чтобы мы ее ели. Дело вовсе не в том, что ты опасалась яда. Ты оставляла ее для Фрэнки.

– Заткнись, – сказала Роуз. – Заткнись к дьяволу, Сильви. Ты думаешь, мне легко? Правда ты так думаешь? Я хотела только одного – убраться отсюда как можно дальше, но я застряла здесь и должна о тебе заботиться. И что я получаю взамен? Ничего, кроме черной неблагодарности и дерзости. Меня уже от этого тошнит. Так что я ухожу в свою комнату. На твоем месте я бы постаралась держаться от меня подальше, потому что ты испортила мне настроение.