Джон Сирлз - Экзорцисты

В толстых старых романах, которые мама заставляла меня читать, у персонажей постоянно бывали сны-предчувствия. Джейн Эйр снились дети, иногда они плакали, а порой затихали у нее на руках. Пип [55] Герой романа Ч. Диккенса «Большие надежды». страдал от лихорадочных кошмаров, в которых он превращался в кирпич, замурованный в стену, не способный пошевелиться.

В ту ночь, когда я выбросила Пенни в колодец, а потом скользнула под одеяло, оставив груду лошадиных ног на письменном столе, меня должны были преследовать бурные кошмары. Мое подсознание могло выдать самые разные образы: Пенни, выбирающаяся из своей водяной могилы, моя мать, которая пробуждается и видит ее мокрое тело рядом с собой в постели. И еще того хуже, мне могло присниться, что это я сама оказалась в ловушке под землей и зову на помощь. Но я спала спокойно, как в те дни, когда кукла еще не попала в наш дом. Меня разбудили сердитые голоса реальной жизни, пробившиеся в мое безмятежное подсознание.

– Я делала все, о чем вы просили! Все!

– Я тебе не верю! Извини, но не верю! Ты исчерпала кредит нашего доверия! Все кончено! Ничего не осталось!

– Пожалуйста. Успокойтесь обе! А теперь расскажи нам, что ты с ней сделала.

– С ней? Ты имеешь в виду куклу? Я уже говорила, ничего!

– А почему бы тебе не сказать для разнообразия правду? Говори немедленно!

– Вы хотите знать правду? Ладно, вот факты: со мной все в порядке, но с вами обоими что-то не так! Кто еще мог бы…

– Не начинай снова! Я тебя предупреждал! Не уводи разговор в сторону!

– Меня уже от этого тошнит! Все сводится к тому, как мы здесь живем! Ненормально!

Я открыла глаза. В окно лился солнечный свет. Я быстро встала, поспешно оделась и спустилась вниз. Когда я вошла в гостиную, мама сидела в своем кресле-качалке, одетая в халат и тапочки, отец расхаживал взад и вперед возле антикварного шкафа.

– А вот и Сильви, – сказала Роуз. – Спросите у нее. Пусть она вам скажет.

– Что я должна сказать? – спросила я.

– Скажи, что я не трогала их долбаную жуткую старую тряпичную куклу!

– Роуз! – воскликнула мама.

– Следи за языком, юная леди! – рявкнул отец. – В этом доме так не говорят!

– Это правда, – сказала я, когда у меня появилась возможность вставить слово. – Роуз не трогала куклу.

Мои слова заставили всех смолкнуть. А я почему-то вспомнила о своих лошадках. Когда я в первый раз приклеивала им ноги, я взяла с полки целую для сравнения. И запомнила, как трудно их сломать. Молоток, пила или очень сильный удар о стол – иначе ничего не получится.

– Солнышко, – более спокойным голосом сказал оте-ц, – это очень благородно с твоей стороны защищать сестру, но я не хочу, чтобы ты лгала. Кукла является нашим имуществом и важной частью работы, которую делали мы с мамой.

– Я вовсе не защищаю ее. – Мой голос оставался спокойным, хотя все у меня внутри кипело. Я сделала большой вдох и продолжала: – Роуз не бросала куклу в колодец. Это сделала я.

Мои родители ошеломленно посмотрели на меня, и в этом не было ничего удивительного. Однако на Роуз мое признание тоже произвело сильное впечатление – возможно, она не ожидала, что я на такое способна, или подумала, что своими вчерашними словами меня спровоцировала.

– Сильви, – первой заговорила мама. – Зачем ты так поступила?

Но прежде чем я успела ответить, руку поднял отец.

– Остановитесь. Я все равно не верю, что Роуз не имеет к этому отношения. Я тебя знаю, Сильви, и ты бы никогда так не поступила. Во всяком случае, сама.

– Значит, она признается, а ты все равно утверждаешь, что я лгу? – сказала моя сестра. – С тобой что-то не так, папа. Ты видишь мир таким, каким хочешь его видеть. Даже если все указывает на то, что ты ошибаешься.

Я подумала, что такая манера разговора приведет только к крику, но вместо этого отец перенес внимание на меня. Он подошел ко мне и снял очки.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что твоя сестра не имеет к этому никакого отношения.

И снова у меня внутри все закипело. Я стояла, чувствуя, что попала в ловушку. Сколько я себя помнила, у меня было одно желание: быть хорошей дочерью, жить в соответствии с надеждами родителей, выигрывать призы, получать самые лучшие отметки и всегда говорить правду. Но сейчас я хотела еще и защитить Роуз.

– Правду, – спокойно сказал отец.

– Правду, – сказала мама с кресла.

– Хорошо, – сказала я. Всего одно слово – правда — и им удалось произвести на меня магическое воздействие. – Тогда позвольте мне вернуться назад и объяснить, почему мы это сделали.