Джон Сирлз - Экзорцисты

И, пока он говорил, я поняла, что время пришло. Когда окажусь дома одна, достану книгу из полицейской сумки, которая хранится в шкафу в комнате Роуз, и дочитаю ее до конца. Но я не видела смысла рассказывать об этом Хикину, просто поблагодарила его еще раз и вышла из машины. Уже начало темнеть, и он включил фары, чтобы мне было удобнее идти к дому. Когда я подходила к крыльцу, двигатель его «Фольксвагена» заглох, и ему пришлось завести его снова. А потом он уехал.

Я стояла перед нашим домом, рядом с табличкой «Посторонним вход воспрещен!». Посмотрела на пикап Роуз у тротуара и на свет, все еще горевший в подвале. Вошла в дом и поняла, что больше не выйду оттуда до понедельника, когда поеду в полицейский участок. Осталось пятнадцать или даже четырнадцать часов. Мысль об этом, а также неизбежная встреча с сестрой заставили меня пожалеть, что я вернулась так рано.

Спустились сумерки, и я прошлась вдоль пустого фундамента на противоположной стороне улицы. Довольно долго стояла у края, рядом с вывернутыми корнями упавшего дерева. Как это делала Роуз, я наклонилась, взяла пригоршню камней и стала бросать их в металлическую трубу, торчавшую из бетона. И тут мои воспоминания о Роуз вытеснили мысли об Абигейл, камнем чертившей на стене карту, перед тем как из ее ладоней пошла кровь.

Теперь ты понимаешь, Сильви? Теперь ты понимаешь, как сильно я нуждаюсь в твоей помощи?

Устав от мыслей об Абигейл и от бросания камней, я присела на край фундамента и принялась болтать ногами, как делают люди, сидящие на бортике бассейна. Прошло много времени, солнце село, и над лесом начала подниматься луна. А потом, на фоне нескончаемого ш-ш-ш-ш , возник нарастающий звук двигателя машины. Я повернула голову и увидела сияние фар на голых ветвях дерева. Автомобиль замер рядом с тем местом, где в ночь Хеллоуина целовались две ведьмы.

Я медленно встала. Из машины вышел человек и зашагал по направлению к нашему дому с каким-то предметом в руках. Еще один подросток с куклой, которую он решил забросить на наш участок, – так я подумала в первый момент, потому что человека было трудно разглядеть в ярком свете фар. Но скоро я поняла, что это женщина с мрачным лицом с тотемного столба, одетая в платье без оборок.

Я застыла на месте, как в заповеднике, когда ждала, что птица сядет мне на руку. Женщина приблизилась к нашему участку и остановилась. Я подождала немного, и когда она вошла во двор, я быстро прокралась вдоль дороги к ее микроавтобусу с заведенным двигателем. Она оставила дверцу приоткрытой, я проскользнула внутрь, наклонилась через сиденье и протянула руку к отделению для перчаток, которое сразу открылось. Я вытащила оттуда потертую Библию с многочисленными подчеркиваниями на тонких страницах, как в Библии моей мамы. Я уронила ее на пол, нащупала конверт и вытащила из него желтый листок бумаги. В тусклом свете приборного щитка прочитала:

Николас Санино, 104 Тайдуотер-роуд…

Послышались шаги и странные звуки – мотив, который часто напевала моя мама. Я подняла голову и оглянулась. Женщина возвращалась к машине и была уже так близко, что увидела бы меня, если бы я вышла на дорогу. Так бы мне и следовало поступить: встретить ее лицом к лицу. Но паника заставила меня все засунуть обратно в отделение для перчаток и быстро перебраться через сиденья – в следующее мгновение я шумно упала на пол микроавтобуса. Протянув руку, я схватила одеяло, усыпанное песком, и спряталась под ним.

Почти сразу же женщина подошла к машине, и я по-няла, что мелодия, которую она напевала, не имела ничего общего с песней моей мамы и была полна фальшивого веселья. Мамина мелодия уходила постепенно, а незнакомая женщина резко прервала пение. В наступившем молчании я приготовилась к тому, что задняя дверца сейчас распахнется, женщина сорвет с меня одеяло и обнаружит незваного гостя. Но щелкнула закрывшаяся передняя дверца, потом коробка передач, и женщина развернула микроавтобус.

Когда она доехала до конца улицы, тик-тик-тик моего сердца стало отчаянно громким, даже сердце кролика Роуз не стучало так от страха. Да и ш-ш-ш-ш стало громче. Я засунула руку в карман куртки, чтобы нащупать фотографии моих бабушки, дедушки, отца и дяди, – я не могла их видеть, но надеялась, что они принесут мне хоть какое-то утешение, как обещал Хоуи. Однако микроавтобус выехал на главную дорогу и начал набирать скорость, а я поняла, что умудрилась где-то уронить фотографии. Они потерялись, как когда-то вещи множества людей в кинотеатре. Но и это еще не все. Мой фиолетовый дневник, чьи страницы были заполнены тайнами из жизни моих родителей, а также моими собственными, исчез вместе с ними.