Джоди Пиколт - Время прощаться

Я присаживаюсь, чтобы оказаться лицом к лицу с ее сыном.

– Кого ты видишь? – спрашиваю я.

– Бабушку, – шепчет он, – и девочку.

– Они тебя не обидят, – успокаиваю я его. – Они существуют, что бы тебе ни говорили другие. Они просто хотят жить с тобой в одном доме, как, например, другие дети в школе хотят, чтобы ты поделился с ними своими игрушками.

Мама отдергивает сына от меня.

– Я звоню в полицию! – грозит она.

– Если бы ваш сын родился с голубыми волосами, даже если у вас в семье никогда не было голубоволосых… и вы не понимали бы, как у ребенка могут быть голубые волосы, потому что никогда с таким не сталкивались, вы бы продолжали его любить?

Она уже закрывает дверь, но я удерживаю ее.

– Продолжали бы?

– Разумеется, – натянуто отвечает она.

– Здесь тот же случай, – говорю я.

В машине я достаю из сумки гроссбух, открываю последнюю страницу. Очень медленно, как будто удаляют стежок за стежком, запись, сделанная Дженной, исчезает.

Как только я сообщаю дежурному, что обнаружила человеческие останки, меня тут же провожают в кабинет. Я выкладываю детективу – молодому пареньку по имени Миллз, который, похоже, бреется максимум два раза в неделю, – всю информацию, какой располагаю.

– Поднимите архивы и найдите дело две тысячи четвертого года о смерти в бывшем слоновьем заповеднике. Мне кажется, там была и вторая смерть.

Он с любопытством смотрит на меня.

– А вам это… откуда известно?

Если скажу, что я экстрасенс, то окажусь в соседней с Томасом палате в психушке. Или же он защелкнет у меня на запястьях наручники, уверенный, что я сумасшедшая, готовая признаться в совершении нераскрытого убийства.

Но для меня Дженна и Верджил были настоящими. Я верила всему, что они говорили, когда обращались ко мне.

«Господи, дитя, разве не для этого нужны экстрасенсы?»

Голос в моей голове слабый, но очень знакомый. Эта южная медлительность речи, повышение и понижение тона звучит как музыка. Я где угодно узнала бы Люсинду!

Через час я в сопровождении двух полицейских направляюсь в заповедник. «Сопровождение» – модное словечко для описания того, что тебя усадили на заднее сиденье патрульной машины, потому что никто тебе не верит. Я иду по протоптанной в высокой траве дорожке, где ходила Дженна. Полицейские несут лопаты и лотки, чтобы просеивать грунт. Мы минуем пруд, где нашлась цепочка, и, немного попетляв, я вижу лиловые грибы под дубом.

– Здесь, – говорю я, – вот здесь я нашла зуб.

Полицейские пригласили с собой эксперта-криминалиста. Не знаю, что он там делает – наверное, анализ почвы или костей, или того и другого, – но он срывает одну шляпку гриба.

– Laccaria amethystina, – произносит он. – Лаковица аметистовая. Произрастает на влажных почвах с высоким содержанием азота.

«Черт возьми, Верджил!» – думаю я. Верджил оказался прав.

– Они растут только в этом месте, – сообщаю я эксперту, – больше нигде.

– Это может указывать на неглубокое захоронение.

– Здесь похоронен слоненок, – продолжаю я.

– Да вы кладезь полезной информации, как я посмотрю.

Эксперт-криминалист указывает полицейским место, и те, кто привез меня сюда, начинают осторожно копать.

Они начинают по ту сторону дерева, где мы вчера сидели с Дженной и Верджилом. Кучи земли просеивают через сито, чтобы не пропустить ни одного фрагмент тела, который повезет найти. Я сижу в тени дерева, смотрю, как растет земляная куча. Полицейские закатывают рукава; один спрыгивает в яму, что выбрасывать оттуда землю.

Рядом со мной сидит детектив Миллз.

– Пожалуйста, – просит он, – расскажите еще раз, что вы здесь делали, когда нашли зуб.

– На пикнике была.

– Одна?

«Нет».

– Да.

– А слоненок? Вы знали о нем потому, что…

– Я старый друг семьи, – выкручиваюсь я. – Именно поэтому знаю, что дочку Меткафов так и не нашли. Думаю, малышка заслуживает быть похороненной, как вы полагаете?

– Детектив!

Один из полицейских машет, чтобы Миллз подошел к яме. В темной почве что-то белеет.

– Слишком тяжелое, не передвинуть, – жалуется он.

– Обкопай вокруг.

Я стою на краю ямы, глядя, как полицейские сметают руками землю с костей, – так волна набегает и разрушает построенный детьми песочный замок. Наконец начинают вырисовываться очертания. Глазницы; пустоты, где должны расти бивни; ноздреватый череп, сколотый сверху… Симметрия, как чернильное пятно Роршаха [36].

«Ну, видите?»

– Я же говорила! – не сдерживаюсь я.