Патриция Вентворт - Ключ

Гарт откинулся назад и посмотрел на нее. Несомненно, девушка искренне верила в то, что говорила. Глаза, губы, румянец на щеках Дженис гласили об абсолютной убежденности. Сам Гарт если и не уверился, то впечатлился. Этого оказалось достаточно, чтобы придать чуть больше значения таким вещам, как два осколка стекла и ключ. Он сказал:

– Ну ладно, я тебя выслушал. Теперь моя очередь. Я хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Согласна?

– Если смогу.

– Ты считаешь, что Майкла Харша убили?

Она сцепила руки, точь-в-точь как в детстве.

Краска сбежала с ее лица.

– Я этого не говорила.

Гарт по привычке нетерпеливо дернул плечом.

– А как же иначе? Если он не покончил с собой, значит, его убили, не так ли? Что еще ты могла иметь в виду, если не то, что Харша убили?

Рассматривая собственные руки, Дженис ответила:

– Да.

И добавила чуть слышно:

– Какой ужас…

Гарт, как ни странно, расчувствовался и произнес – мрачно, но лишь потому, что был растроган:

– Да, убийство – ужасная штука.

– Знаю… – отозвалась Дженис.

– И убийца – если все же произошло убийство – еще на свободе. Однако давай вернемся к вопросам. Я хочу знать кое-что, о чем не спрашивал коронер. Не подозреваешь ли ты кого-нибудь?

Дженис надолго задумалась, прежде чем ответить.

– Нет.

Гарт внимательно взглянул на девушку.

– Расскажи о тех, кто живет в доме. О Мэдоке. Этот спектакль, который он устроил на дознании… Мэдок был искренен или решил пустить пыль в глаза? Он все время так себя ведет?

– Да, он действительно такой. Он не притворяется.

– О господи.

Дженис снова посмотрела на него. Глаза за каштановыми ресницами блеснули.

– Еще и не то скажешь, если поработаешь с ним.

– А что он делает?

– Ругается… обзывает разными словами… например пигмейкой.

Гарт расхохотался.

– Бедная девочка! Подай на него в суд за клевету.

– Я бы ни за что не осталась, если бы не мистер Харш.

Гарт посерьезнел.

– Они ладили?

– С мистером Харшем невозможно было ссориться. С ним все ладили. Он никогда не переставал быть вежливым и всегда говорил, что мистер Мэдок не имел в виду ничего дурного.

– То есть они с Мэдоком не ссорились?

– Нет-нет.

– Джен, а что случилось во вторник вечером, после того как Харш вышел? Ты сидела с Мэдоками? Вы были вместе?

Она медленно ответила:

– Мы с мисс Мэдок сидели в гостиной.

– А мистер Мэдок?

– Он редко с нами остается.

– А где же он проводит время?

– В лаборатории. Она же – кабинет. Там у него письменный стол и все книги.

– Ты видела Мэдока во вторник вечером, после того как Харш вышел?

– Нет, пока он не пошел спать.

– В котором часу?

– Примерно в четверть одиннадцатого.

– То есть ты не можешь сказать наверняка, выходил он из дома или нет. Ты уверена, что он не выходил?

Ее взгляд изменился. Дженис снова потупилась. Гарт положил руку на плечо девушке.

– Джен, говори. Он выходил? Ты знаешь, что он выходил?

Шепотом, как будто ей не хватало дыхания, та ответила:

– Он часто выходит…

Рука на плече была сильной, теплой, властной. Дженис не знала, дрожит ли она сама или ее трясет Гарт. Молодой человек говорил негромко, но явно рассчитывал получить ответ.

– Он выходил из дома вечером во вторник?

– Да, – произнесла Дженис.

Рука разжалась, но девушка по-прежнему дрожала. Гарт продолжил:

– Откуда тебе известно?

– Я слышала, как открылась дверь.

– Это не мог быть кто-нибудь другой? Кто еще живет в доме?

– Экономка, миссис Уильямс, но она под страхом смерти не выйдет в сумерках. Она из Кардиффа. Живет здесь только потому, что обожает мистера Мэдока.

«Значит, Мэдок выходил из дома. Интересно зачем».

– Когда он ушел?

– Как только мы включили девятичасовые новости.

– И когда вернулся?

Дженис вновь понизила голос до шепота:

– Примерно в десять минут одиннадцатого.

Наступила тишина. Небо над головой было ярко-синим, сияло солнце, легкий ветерок с шелестом проносился меж деревьев. Гарт, склонив голову набок, наблюдал за маленьким белым облачком, которое медленно ползло там, где холмы сливались с небом. Земля поднималась до самого горизонта. Очень тихое и мирное место. Шорох легкого ветра среди летней листвы. Плеск речки Борн, неспешно текущей по камням. Шум ив на берегу. Речка пересекала поле и скрывалась в лесу всего в десятке метров от лаза.

Дженис смотрела на Гарта и гадала, о чем он думает. Она всегда любила смотреть на него в такие моменты. Мысли настолько овладевали Гартом, что он забывал о чьем-либо присутствии. Дженис решила, что он совсем не изменился. Высокая, изящно сложенная фигура, худое смуглое лицо, густые брови, слегка загнутые вверх, что придавало лицу нетерпеливое выражение, серые глаза, темные, почти черные волосы… его внешность была так же знакома девушке, как собственное отражение в зеркале.