Патриция Вентворт - Огненное колесо

Джейн Херон сделала несколько грациозных скользящих шагов и медленно обошла круг наблюдавших за ней женщин. Показ моделей одежды Клариссы Харлоу был в полном разгаре, и она демонстрировала платье под названием «Больше не вздыхай». Выше талии не было практически ничего, кроме нескольких складок переливчатой ткани, но юбка смотрелась необычно и совершенно потрясающе. В ней было намного больше ткани, чем казалось. Ткань плотно прилегала к фигуре, но при танце начинала развеваться, подобно водяным брызгам на ветру. Джейн подняла руки движением, которому постаралась придать как можно больше естественности, и сделала несколько летящих шагов, словно вальсируя. Юбка пришла в движение. Какая-то женщина вблизи Джейн восторженно вздохнула. Другая сказала:

– Божественно! Но я не должна… я действительно не должна…

Миссис Левингтон громко крикнула своим довольно резким голосом, обращаясь к миссис Харлоу, находившейся в другом конце комнаты:

– Я возьму его, но вы не должны продавать эту модель еще кому-то в течение трех месяцев.

Сказав это, она поманила к себе Джейн.

– Подойдите сюда! Я хочу посмотреть, как оно застегивается.

Джейн подошла к ней со смиренным видом, составлявшим часть ее работы. Про себя же она подумала, что это платье будет узко этой покупательнице в лучшем случае на десять сантиметров. Миссис Левингтон была не толстой, но плотной – слишком широкой в плечах и бедрах. Несомненно, красивой, если кому-то нравятся дамы такого типа. Джейн такие дамы не нравились.

Ей было все равно, кто купит платья Клариссы Харлоу, – для нее самой они были слишком недоступны и останутся такими навсегда. Джейн присутствовала здесь только потому, что благодаря ее действительно красивой фигуре стоимость платьев увеличивалась по крайней мере на двадцать пять процентов.

Миссис Харлоу, великолепно одетая, быстро подошла к ним с чрезвычайно деловым видом:

– Хорошо, все будет в порядке, миссис Левингтон. Вы можете прийти на первую примерку завтра в десять тридцать. Нет, боюсь, что не могу назначить вам другое время – мы очень заняты.

Безразличие, граничащее с грубостью, – это ее линия поведения: «Соглашайтесь или уходите, а мы обойдемся и без вас». Просто удивительно, как это действовало на всех. Вот и миссис Левингтон смиренно согласилась с назначенным временем. Джейн разрешили уйти.

Раздевалка была заполнена девушками и одеждой. Когда Джейн входила в комнату, одна из девушек как раз выходила – симпатичная блондинка в тонком черном платье, необычность которому придавал покрой и оригинальная драпировка юбки. Джейн сняла платье под названием «Больше не вздыхай» и аккуратно повесила его. У нее возникло ощущение, что она никогда не будет так хорошо выглядеть, как в этом платье. Ведь красивой у нее была только фигура. Ее лицо казалось слишком маленьким и слишком бесцветным. Когда она смотрелась в зеркало, то видела в нем пару красивых серых глаз и довольно большую копну черных волос. Больше о внешности Джейн Херон сказать было бы нечего, если бы не ее безупречная фигура. Она была худенькой, но не тощей. Все находилось на своем месте и имело хорошую форму. Джейн уделяла фигуре очень много времени – ведь она обеспечивала Джейн крышу над головой и кусок хлеба. Это также была весьма послушная фигура – ей не нужно было угождать и потворствовать. Джейн знала девушек, которые жили в ежедневном страхе пополнеть и боялись даже взглянуть на картошку или кусочек сливочного масла. У Джейн таких проблем с фигурой не возникало. Даже если бы она ела шоколадный пудинг на сале каждый день в течение года, она бы все равно не поправилась.

Показ моделей подходил к концу, и Джейн не нужно было больше выходить. Повесив платье, она надела темную юбку, натянула через голову джемпер и накинула жакет. В комнате стоял невообразимый шум: девушки одевались и одновременно трещали без умолку. Джейн пришлось стоя сменить туфли, которые были на ней, на свои темные туфли. Ей удалось на мгновение протиснуться к зеркалу, чтобы надеть небольшую черную шляпку в виде тюрбана, которая очень подходила к ее костюму. И вот она Золушка после двенадцатого удара часов: ни красоты, ни сияния, ни цвета, за исключением помады на губах. Помада была слишком яркой, но для показа одежды приходится краситься сильнее. Джереми будет смотреть косо и бормотать что-то о почтовых ящиках. Ну и пусть, ей все равно.