Оливер Пётч - Дочь палача и театр смерти

– Чертова палачка! – прошипел он. – В этот раз я тебя собственными руками придушу!

– Палачка, говорите?

Тиролец тоже взглянул наверх. Казалось, он немного растерялся в первый миг, но потом плавным движением выхватил ржавую саблю, которая висла у него на поясе.

– Скольких еще мне придется прикончить, чтобы вы оставили нас в покое?

Он стал обходить груду мешков, чтобы подобраться к жертве с другой стороны.

В это мгновение раздался крик, и из-за кучи мешков выпрыгнул Пауль. В правой руке он, словно кистень, раскачивал пращу, и тиролец от неожиданности отступил на шаг. В глазах мальчика плескался огонь.

– Если ты хоть пальцем тронешь мою тетю, я тебе залеплю промеж глаз! – прошипел он. – Мало не покажется!

– Хо-хо! Еще один бесенок! – рассмеялся тиролец, оправившись. – Палаческие отродья, вы хуже кроликов! Стоит одному свернуть шею, тут же из-под земли вырастают еще двое…

Он, не колеблясь, взмахнул саблей.

Продолжал завывать ветер. Барбара закричала. Мешки под ней внезапно пришли в движение, и она покатилась вниз, прямо на Рансмайера. Доктор упал, и его засыпало кучей белого порошка.

– Соль? – Симон в недоумении уставился на жену. – Все эти мерзкие убийства из-за какой-то соли?

Он стоял в грязном сюртуке перед крестом на вершине холма и слушал Магдалену. Она только начала рассказывать, но Симон уже с первых слов перебил ее – до того невероятным казался ее рассказ. При этом он решительно не понимал, каким образом Магдалена оказалась в Обераммергау.

– Не стоит недооценивать соль, – произнес Иоганн Лехнер, соскочив с седла. – Из-за этого ничем не примечательного, казалось бы, вещества затевалось множество кровавых войн, вырастали или приходили в упадок могущественные города. Прекрасный Мюнхен тоже, по сути, выстроен на соли.

Секретарь с улыбкой подошел к Симону и Магдалене. Рядом шагали двое солдат, освещая факелами ужасное зрелище.

– Вы же помните эту историю, – обратился Лехнер к Симону. – Если б Генрих Лев не спалил тогда мосты во Фрайзинг и не направил Соляной тракт через Мюнхен, то наша столица была бы сейчас ничем не лучше захолустного Шонгау. Видите, на что способна обыкновенная соль…

– Но здесь же нет никакой соли, – заметил Симон.

– Здесь нет, а в Галле и Тироле есть, – ответил Лехнер. Он взял у солдата факел и указал им на запад; там, в ночной тьме, вырисовывались темные громады скал. – И через соседний Грасвангталь до них очень удобно добираться. Наш почтенный курфюрст давно подозревает, что по этим дорогам в Баварию в больших количествах завозят контрабандную соль, а отсюда она попадает во все уголки империи. Таким образом, каждый год казна недосчитывается налогов на десятки тысяч гульденов. Власти разослали патрули по всем дорогам, но до сих пор это не помогало.

– Черные всадники! – воскликнул Симон. – Значит, это не выдумки и они действительно существуют!

Лехнер кивнул:

– Их называют перехватчиками. Хорошо обученные люди, они патрулируют дороги, не привлекая к себе внимания, а в случае необходимости безжалостно атакуют. Но и перехватчики не смогли выйти на след контрабандистов. Дело в том, что эти ублюдки пользовались хитроумной системой транспортировки и тайных знаков. Неприметные круги из камней и веток указывают на безопасные маршруты и места встреч.

Снег между тем перестал, и с неба ярко светила луна, но Симон этого даже не заметил. Он завороженно слушал Лехнера. Внезапно все необъяснимое, увиденное за последние дни обрело самое тривиальное объяснение. Он думал о языческих жертвоприношениях, кровавых ритуалах и безумной ненависти к чужакам, но все оказалось куда проще и банальнее.

«Черные всадники и круги из камней, – думал Симон, – в них нет ничего мистического. Они столь же реальны, как эти горы, долина, река. Никаких загадок, никаких легенд…»

Лехнер подмигнул Симону:

– Ваш тесть оказался вчера столь любезен, что рассказал мне об этих кругах. Среди прочего он говорил, что вы видели такой круг у этого холма. Тогда мне стало ясно, что скоро здесь состоится очередная встреча контрабандистов. Правда, я и сам не ожидал увидеть здесь сразу полдеревни и судью собственной персоной. Ну, к счастью, при мне было достаточно людей. Курфюрст еще с утра прислал мне два десятка солдат.

– Выходит, местные жители давно планировали эту контрабанду? – изумился Симон. У него до сих пор не укладывалось в голове, что речь шла не об одном или двух преступниках, а о десятках или даже сотнях.