Сара Шепард - Игра в ложь. Я никогда не…

Эмма вздрогнула.

– В каком смысле? – Она схватилась за ручку двери, готовая выпрыгнуть из машины.

Лили хихикнула.

– У нас костюмы – просто отпад.

– Боже, а ты что подумала? – усмехнулась Габби. Девушки снова переглянулись, будто знали, как сильно напугали Эмму.

Габби свернула с шоссе на заброшенную парковку. Вывеска на сетчатом заборе гласила: «ШТРАФСТОЯНКА ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТУСОНА». Когда они подъехали к воротам, из коричневой будки вышел коренастый бритоголовый парень. Он сделал Габби знак, чтобы та опустила стекло.

Как только машина остановилась, Эмма открыла пассажирскую дверцу и спрыгнула на землю.

– Саттон! – окликнула ее Габби. – Какого черта?

– Дальше я сама! – крикнула Эмма в ответ. У нее отлегло от сердца, когда она оказалась под защитой охранника с мощными бицепсами и угрожающей татуировкой, выглядывающей из-под воротника рубашки. – Но все равно спасибо, ребята! Я оценила вашу помощь!

«Двойняшки-твиттеряшки» постояли у ворот, морща носы. Потом Лили пожала плечами и что-то сказала Габби, но Эмма не могла расслышать. Обе они улыбнулись, и Габби задним ходом вырулила со стоянки. Девушки вяло помахали Эмме.

Эмма подождала, пока сердце перестанет колотиться так отчаянно, и повернулась к охраннику.

– Я пришла забрать свою машину, – сказала она, и ее голос дрогнул.

– Иди сюда. – Охранник повел Эмму к будке за забором. – Мне нужны твои водительские права и кредитка.

Эмма достала из сумочки водительские права Саттон. Парень набрал что-то на пыльной клавиатуре и уставился в экран монитора. Морщина прорезала его лоб.

– Саттон Мерсер? – переспросил он. – «Вольво» 1965 года?

– Совершенно верно, – сказала Эмма, вспоминая подробности из полицейского досье Саттон.

Охранник устремил на нее долгий, подозрительный взгляд.

– Здесь написано, что ты забрала этот автомобиль почти месяц назад.

Эмма захлопала ресницами.

– Что?

– Вот, смотри сама. Автомобиль выдан утром тридцать первого августа. Штраф оплачен полностью. – Он повернул монитор, чтобы Эмма могла прочитать сама. Она уставилась на отсканированный акт выдачи автомобиля. Внизу, в графе, отмеченной крестиком, стояла подпись Саттон.

В моем сознании ожили воспоминания: я бывала здесь раньше. Я даже вспомнила протекающую шариковую ручку Bic , которой подписывала акт. Вспомнила, как зазвонил мой телефон, и внезапный приступ счастья. Но, прежде чем я успела заглянуть в экран, видение померкло, а потом и вовсе исчезло.

Эмма уставилась на подпись Саттон, ее парящую букву « С» , горбатую « М». Она понимала, что это еще одна зацепка, по которой можно судить о том, что делала Саттон в день своей смерти, но чувствовала, что в ее расследовании произошел важный поворот. Почему Саттон никому не сказала о том, что забрала машину в тот день? И где эта машина сейчас ?

Охранник откашлялся, прерывая ход ее мыслей.

– Это твоя подпись, верно?

Язык налился свинцовой тяжестью. Эмма не знала, как ответить. Может, сказать, что подпись подделана, и заявить о краже автомобиля? Но что, если потом полиция обнаружит в багажнике труп Саттон? Как только это произойдет, Эмма будет арестована – при отсутствии каких-либо доказательств ее невиновности, она станет главной подозреваемой в убийстве сестры: непутевая близняшка, пытавшаяся вырваться из нищеты.

– Э-э… кажется, я ошиблась, – прохрипела она. Неуверенно пятясь, она вышла из тесной кабинки на солнцепек.

Охранник проводил ее взглядом, качая головой и сокрушаясь, сколько развелось наркоманов. Когда Эмма вышла за ворота, намереваясь взять такси до дома Мерсеров, вспышка справа привлекла ее внимание. Чья-то фигура нырнула за угол заброшенной закусочной Burger King по другую сторону забора. Эмма видела силуэт только мельком, но почти не сомневалась, что волосы у него светлые, как у «двойняшек-твиттеряшек».

Они определенно следили за моей сестрой. Оставалось только гадать, что еще они замышляют.

До встречи выпускников оставались считаные часы, когда в дом Шарлотты позвонили. Эмма оставила свою диетическую колу на кухне и пошлепала по коридору открывать дверь. На пороге стояла немолодая женщина с всклокоченными волосами и татуировками, одетая в черную балетную пачку, драную футболку CBGB и изношенные байкерские ботинки. Она выглядела как нечто среднее между невестой Франкенштейна и обдолбанной Кортни Лав.