Юрий Молчанов - Каникулы в Братске или Тайны смерти

Прежде чем Долин сумел вылезти из-под стола, Геннадий вновь принял бойцовскую стойку.

Когда Вера увидела, как Денис Долин схватил со стола пустую бутылку, от ужаса у нее перехватило дыхание. Но каким-то образом она почувствовала, что для ее спутника это не будет неожиданностью. На лице Крюкова не было страха. Он спокойно наблюдал, как Долин разбил бутылку о край стола. Острые, неровные осколки, зажатые в кулаке Долина, испугали Веру настолько, что ей захотелось пронзительно закричать.

Почувствовала, Долин не остановится ни перед чем. Он медленно приближался к противнику с разбитой бутылкой, но Крюков не сдвинулся с места, стоял, не шевелясь, широко расставив ноги, хладнокровно смотрел на противника. Пальцы его правой руки были широко растопырены. Левую руку он прижимал к бедру.

Долин резко взмахнул рукой с разбитой бутылкой. Бил снизу, целясь Крюкову в пах. Каково же было изумление Долина, когда почувствовал, что Крюков крепко схватил его за запястье руки, сжимавшей горлышко бутылки. Долин понял, что падает вперед, потому что Крюков дернул его на себя, переступив на правую ногу. Затем левая рука Крюкова с поразительной скоростью, подобно лезвию топора, опустилась вниз, на шею противника. Долин взревел, как раненый зверь, а Геннадий снова поднял левую руку и еще раз ударил нахала по шее. Долин рухнул на пол. На какое-то время обе руки оказались парализованными. Не мог даже пошевелиться.

Крюков стоял над ним, прикидывал, что делать дальше.

– Хватит… завязывай, – хрипло попросил Долин.

Официант с выпученными глазами стоял у входа в зал.

– Вызывайте полицию, – спокойно приказал ему Крюков.

– Но… – начал, было, официант.

– Я адвокат, – Крюков, показал удостоверение. – Вызывайте патруль побыстрее!

– Да, – кивнул официант, – да.

До приезда полиции Геннадий Крюков стоял около Долина. На Веру Геннадий даже не взглянул. Когда приехал патруль, он показал им своё удостоверение и попросил, чтобы Денису Долину предъявили обвинение в нарушении общественного порядка, великодушно не упомянув о нападении. Потом Крюков вышел с ними на улицу, пробыл там минут пять. Когда Геннадий вернулся, пожилая пара уже ушла. Вера сидела, уставившись на салфетку.

– Вера!

Она взглянула на него через стол.

– Извини, я не хотел скандала.

Вера промолчала.

– Ему самому будет лучше, если его запрут на ночь. Иначе еще к кому-нибудь пристанет. Сам спровоцировал драку. Геннадий немного помолчал. – Кого-нибудь другого мог бы и порезать.

Вера кивнула головой и тяжело вздохнула. Никак не могла забыть, с какой страшной скоростью его руки наносили удары, – те самые руки, которые прежде считала такими нежными и ласковыми.

Ей тяжело было сознавать, что мир населен не только милыми, добрыми людьми, она перегнулась через стол, взяла правую руку Геннадия, поднесла к губам, принялась целовать ее. Геннадий с удивлением почувствовал, что его рука стала мокрой от слез.

– Все кончилось. А это важнее. Мне хочется пить так же сильно, как и есть.

– Ах! Как хорошо! – вздохнула Вера.

Они выпили мартини и спокойно стати ждать новую порцию.

– Я чувствую в силах съесть курицу и кофе с мороженым, – произнесла Вера. – А ты?

– То же самое. А после что мы будем делать? Пляж?

– Там увидим. Будем дышать этим чудесным воздухом.

Дениса Долина утром освободили из КПЗ и отпустили домой. Заявления от Крюкова не поступало. Протокол составить не стали. Его даже не допрашивали. Сочли, что без него много дел, а он получил по заслугам.

В этот день Игорь Грибов не выходил из гостиницы. После ресторана у него болела голова. Утром следующего дня Игорь решил прогуляться по берегу Братского моря, подышать свежим воздухом. Шел, медленно рассуждая, вспоминая прожитые годы.

Именно в такие часы, как эти, мысль его уносилась туда – он точно видел перед собой длинные, прямые, широкие, холодные улицы каменного города, застудившего себе сердце в осенних туманах и зимних морозах. Вспомнил о том, как, закутавшись, торопился домой из школы, в нагретую, уютную комнату.

Стены, покрытые обоями, будничные картины на них, одна и та же мебель, разные книги, ждавшие его на столе!.. Те холодные, скучные, однообразные годы, которые такой длинною и монотонною лентой уходили назад. Только и было в них свету, что – первые впечатления, когда со школьной скамьи бросился в водоворот бешено, как ему казалось, кружившейся перед ним жизни… Игорю хотелось борьбы, побед или поражений, все равно, – но скоро убедился, что все эти желанные сказки молодого задора только призрак – один призрак! Жизнь шла вовсе не теми руслами, какие он видел. Идеалы красоты уходили в туманные дали. Серая действительность мало-помалу обволакивала его сплошными потемками.