Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

– Она попросила меня об этом еще во время нашей встречи, до обеда, – сказал Гатеркол. – Она сказала, что вечером ее могут попытаться убить. Ее план – частью которого был я, хотя она составила его без моего ведома, – состоял в том, чтобы лечь спать как обычно. Я же должен был затаиться за толстой портьерой у окна ее спальни и сторожить там, готовый выскочить, если кто-то попытается войти, – сторожить всю ночь.

– Но это невозможно, – сказал я в полной уверенности, что меня дурачат. – Хаттон видел, как вы вышли в сад через десять минут после того, как Орвилл Рольф вошел в свою комнату.

– Ничего подобного, – возразил Гатеркол. – Леди Плейфорд объяснила ему, что в указанный период времени я был у нее, но если его спросят, он должен сказать, что видел меня по пути в сад. Так было условлено.

Я не знал, что думать. Мне очень хотелось ему верить.

– Что ж, полезно знать, что в этом доме не стоит полагаться на слова дворецкого, – сказал я.

– О, Хаттон абсолютно надежен. Он всегда говорит правду, за исключением тех случаев, когда леди Плейфорд просит его сказать что-то другое. Он… – Вдруг Гатеркол умолк и улыбнулся. – Странно, а ведь я совсем не думал о нем, когда говорил об эгоизме всех обитателей Лиллиоука. Я думаю, что Хаттон, на свой скромный лад, любит леди Плейфорд куда больше, чем ее родные дети.

– Это его хорошо характеризует, но мне все же хотелось бы отыскать в этом доме человека, который печется о раскрытии убийства Джозефа Скотчера больше, чем о леди Плейфорд.

– Я не имею права обращаться к вам с такой просьбой, но если б вы могли оказать нам снисхождение и не упоминать о… неточных показаниях Хаттона ни сержанту О’Двайеру, ни инспектору Конри, мы были бы вам очень признательны… я и леди Плейфорд.

Я был рад, что он не просил меня утаить это от Пуаро.

– А как же пальто? – спросил я. – Когда мы все собрались в утренней гостиной, вы были в пальто.

– Был, – подтвердил Гатеркол.

– И все же вы продолжаете настаивать, что никуда не выходили?

Он нетерпеливо фыркнул и заходил около меня кругами.

– Да вы хотя бы представляете, как там дует, у этого окна в спальне леди Плейфорд?

Я, разумеется, заверил его, что совершенно не представляю.

– Она ведь не всех своих гостей приглашает постоять за шторами, когда ложится спать, – сухо добавил я.

– Те, кого она не приглашает, могут считать себя счастливчиками, – с чувством произнес Гатеркол. – Там жутко сквозит, и рама скрипит прямо над ухом. Я, признаться, об этом тоже сначала не подумал, но леди Плейфорд, составляя свой план, все предусмотрела. Она сразу велела мне одеться, чтобы не схватить пневмонию, и я очень благодарен ей за это.

– Понятно. И что же, кто-нибудь подходил к двери леди Плейфорд, пока вы прятались за шторой?

Гатеркол грустно улыбнулся.

– Я так и думал, что вы станете меня проверять. В конце концов, я ведь уже пытался солгать вам однажды, так почему вы теперь должны мне верить? Да, к двери спальни леди Плейфорд кое-кто подходил: вы.

– Тогда я ничего не понимаю. Вы прятались за портьерой, готовый выскочить и наброситься на всякого, кто подойдет к двери. Так почему же вы не бросились на меня, когда леди Плейфорд мне открыла? Откуда вы знали, что я не держу за пазухой вертел для мяса, чтобы проткнуть ей сердце?

Гатеркол отвел глаза в сторону.

– О – я все понял! – сказал я. – Вы знали, что это не я собираюсь ее убить. Иными словами, вы знали, что она ждала вполне определенного человека – и вам известно его имя, не так ли?

Лицо Гатеркола напряглось и помрачнело.

– Пожалуйста, скажите мне сейчас, – взмолился я.

– Вам лучше поговорить с леди Плейфорд, – сказал адвокат. Когда я стал настаивать, он еще несколько раз повторил эти слова и ничего больше не прибавил.

Дознание проходило в здании суда Клонакилти – сооружении, равного которому по непривлекательности мне не приходилось видеть еще никогда. В нем пахло уродливыми тайнами, которые слишком долго держали под спудом. По стеклам узких, словно бойницы, окон стекала вода – не от дождя, а от духоты внутри. Я оставался на улице так долго, как только мог, размышляя о разнице между этим строением и Лиллиоуком, где я готов был временно поселиться, даже несмотря на то, что в его стенах недавно совершилось убийство. Здесь же я не согласился бы провести и ночи.

В большой комнате не было стульев, для сидения предназначались длинные деревянные скамьи. Между мной и Пуаро поместились поспешно протолкнувшиеся внутрь здания суда Гарри и Дорро Плейфорд. Бельгиец тоже, вместо того чтобы поотстать и дождаться меня, с готовностью устремился внутрь одним из первых. Сначала меня это раздражало, но потом я вник в его план. Направившись прямиком к леди Плейфорд, он… Бог ты мой, да он прямо-таки оттёр Рэндла Кимптона и уселся рядом с ней! Непривычно было наблюдать в нем такую резвость.