Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

– А когда вы вернулись в дом?

Софи ответила сердито:

– Зачем вы задаете вопросы, на которые сами знаете ответ? Вы же все слышали, как я завизжала. И все сбежались.

– Но я не знаю, как долго вы уже находились в доме, прежде чем начали кричать, мадемуазель. А закричали вы в десять минут одиннадцатого – это я знаю точно.

– Я вошла в дом минут за пять до того, не раньше. И сразу услышала разговор. Никто наверху ничего не слышал, а я услышала сразу, как только закрыла дверь черного хода и ветер перестал выть у меня в ушах. Я узнала голос Джозефа, он молил о пощаде.

– Как именно? – спросил Пуаро.

– О боже, до чего же мне трудно вспоминать об этом! Но я должна, я знаю. Он сказал: «Пожалуйста, перестань! Не надо, Клаудия! Хватит…» Он знал, что она убьет его. Я сама должна была броситься на нее, как только увидела ее с дубинкой, но отчего-то не смогла… А потом, это был такой ужас! Меня точно парализовало, месье Пуаро. Это я виновата в том, что Джозеф умер. Если б я бросилась тогда на Клаудию, то могла бы ее остановить. Я могла бы спасти его.

– Вы слышали только голос месье Скотчера? Клаудия Плейфорд ничего не говорила?

Софи нахмурилась. Вдруг ее глаза расширились.

– Да! Да, она говорила о какой-то Айрис. «Это должна была сделать Айрис» или что-то вроде. С этими словами она замахнулась на Джозефа дубинкой.

– Пожалуйста, припомните поточнее, – попросил ее Пуаро. – Мне очень важно знать, что именно она сказала.

– «Это должна была сделать Айрис» я точно слышала. А потом, кажется: «Но ей не хватило сил. Она позволила тебе жить, и за это ты убил ее». Или, может быть, «она позволила тебе убить ее». Я тогда совершенно окаменела. Могла только кричать. И не… – голос Софи сорвался, и она продолжила шепотом: – Я не попыталась спасти Джозефу жизнь.

– Кто такая Айрис?

– Понятия не имею. Джозеф никогда не говорил о ней.

– Однако Клаудия Плейфорд считает, что он убил эту женщину, – сказал Пуаро.

– Джозеф мухи не обидел бы. Это Клаудия демон.

– Почему вы так долго бродили в ненастную ночь по саду?

– Мне было стыдно возвращаться в дом. Я была сама не своя. «Софи сильная, Софи все может» – такой меня здесь считают. Я всегда рядом, всегда готова позаботиться о Джозефе, о леди Плейфорд, о ком угодно. Мне нужна была передышка, я хотела отдохнуть от той, за кого они меня все принимают.

– Понимаю, – сказал Пуаро. – А что сделала Клаудия Плейфорд, когда покончила с мистером Скотчером?

– Бросила дубинку и выбежала из комнаты.

Инспектор Конри приподнял подбородок и процедил:

– Клаудия Плейфорд и Рэндл Кимптон рассказывают совсем другую историю. По их словам, они были вдвоем в комнате мистера Кимптона с тех пор, как покинули спальню Орвилла Рольфа и до тех пор, как вы закричали.

– Значит, они лгут, – ответила Софи просто.

Пока Пуаро и инспектор Конри допрашивали в Баллигуртине Софи Бурлет, мы с сержантом О’Двайером находились в кабинете леди Плейфорд в Лиллиоуке. Его хозяйка не спускалась вниз с тех пор, как умер Скотчер. На ее письменном столе я заметил поднос с нетронутым ланчем, а ее лицо осунулось и даже похудело, несмотря на то что после трагедии прошло всего двадцать четыре часа.

– Я вышла из столовой и сразу направилась к себе, – говорила она сержанту О’Двайеру. Ее тон ясно давал понять, что этот вопрос, как и все остальные, которые могут за ним последовать, она рассматривает как досадную помеху. Мне показалось, что в ее голове шла какая-то напряженная мыслительная работа и что любое вмешательство в нее извне должно было представляться ей препятствием на пути к цели. – Ужинать я не стала. Кто угодно наверняка скажет вам это, так почему бы не я сама. Возможно, вам уже все рассказал мистер Кэтчпул.

Я дал понять, что ничего подобного не делал.

– Моя сноха, Дорро, позволила себе замечание, которое очень меня огорчило. Но вы не должны думать о ней плохо. Она хорошая женщина, только слишком беспокойная. В этом доме вообще нет злых или испорченных людей, сержант. Даже моя дочь Клаудия, которая нередко бывает излишне остра на язык… – Тут леди Плейфорд выпрямилась, словно готовясь к тому, что она собиралась произнести. – Так вот, Клаудия такая же убийца, как я – пират. Это абсурд.

– Значит, вы считаете, что Софи Бурлет лжет? – спросил я.

– Нет, – ответила леди Плейфорд. – Софи никого не станет обвинять без оснований, тем более в убийстве. У нее доброе сердце.