Тереза Тотен - Взрослые игры

– Идем, подруга! – Серена уже успела надеть пальто.

– Я вас догоню, – пообещала я. – Мне надо забрать кучу книг по психологии, чтобы я могла поработать над эссе на каникулах.

– Уверена? – спросила Оливия.

– Конечно. – Я кивнула. – Идите. Развлекайтесь! Я обожаю оставаться в библиотеке одна. Среди книжных полок я неуязвима. Именно поэтому сейчас было особенно обидно. Наверное, это все из-за переживаний по поводу подачи документов. Я села на одну из бесхозных стремянок-табуретов. Постаралась очистить разум и выровнять дыхание, как меня учили.

Получилось, только легче не стало.

В новой школе не было сестры Роуз. Ни в Сент-Урсуле в Альберте, и ни в одной школе из тех, что я посещала в Штатах. Конечно, там было несколько неплохих учителей, один или два достойных куратора и даже одна приличная приемная семья, но никого, кто мог бы сравниться с ней. Может, я ей льстила? В конце концов до меня дошло, что сестра Роуз, наверное, всегда понимала, когда я пыталась обмануть ее, но, несмотря на это, любила меня. Я бы стала другой, если бы мы остались. Сестра Роуз была якорем, как и Мария-Катерина, и ее отец.

Прошлого не вернешь.

В Сент-Урсуле я приобрела много новых навыков. Эти девочки были барракудами, и я плавала с лучшими из них. Вынуждена была. Иначе бы у меня появлялись проблемы, это я усвоила.

Еще я научилась не ходить в школу, пока не сойдут синяки.

Я могла сказать, был ли он «не в духе» просто по тому, как он открывал дверь или держал вилку. Я могла считывать своего старика с пятидесяти шагов, и я научилась точно так же считывать остальных.

Естественный отбор.

Моя мать не училась. Он сделал ее не только слабой, но и тупой. Невыносимо тупой. Он этого добился.

Почему она преподнесла нас ему на тарелочке? Почему моя мама решила, что в этот раз все будет иначе? Он даже не смотрев в ее сторону. Чем больше она пыталась угодить ему или успокоить, тем больше он ее презирал.

Хотя меня он не презирал. Даже когда он срывал на мне свою злость, я знала, что внушаю ему уважение. Кэти была его маленьким «тараканом». Хуже того, он считал, что это комплимент.

Который час? Ошеломленная, я схватила свои книги, сама выписала на них формуляры и затем постучалась в окно миссис Танаке, пробормотав: «Счастливого Рождества». Библиотекарь улыбнулась и помахала в ответ. Я вновь и вновь обдумывала свою ошибку с подачей заявления в Йель. По крайней мере, этим я могла себя занять. Я почти дошла до дома, когда меня вдруг осенило: Марк сказал, что он видел «много школ вроде этой». Много? Как такое вообще возможно? Я не понимала. Он определенно был слишком молод, чтобы пройти через множество школ. Должно быть, он сказал это, чтобы девочки почувствовали себя лучше. Редкин просто старался успокоить их. Да, так оно и было.

Возможно.

Пока Оливия собиралась, ее тело звенело. Она встречалась с Марком в кафе, чтобы распланировать их встречи на каникулах. Они действительно собирались встречаться.

Она уже придумала список оправданий для предстоящих отлучек из дому. С Кейт все будет в порядке, она уже пообещала Ченям, что будет помогать им на праздниках. Так что оставался только отец, и, конечно же, у него предполагается безумная череда вечеринок, деловых встреч и встреч по согласованию позиций в домашнем офисе. Так что горизонт будет чист. Ну, почти.

Только вот все сложилось иначе. По дороге в «Последнюю каплю» Оливия заскочила в «Эрмес» за алиби и рождественским подарком для Кейт. Пока она была там, из аэропорта Кеннеди позвонил отец.

– Привет, па! С возвращением. Я тут делаю последние покупки. Думаю взять для Кейт шарф от «Эрмес». Что скажешь?

– Хороший выбор. Думаю, Кейт понравится.

– Я тоже так решила.

– Слушай, дорогая, поскольку тебя не будет дома, когда я приеду, я хочу сказать тебе, что обо всем договорился.

– Хм?

– Наши большие планы на Рождество в прошлом году. Ну, мы их реализуем в этом. Мы уезжаем двадцать четвертого.

– Что? – Сердце упало. – Ты имеешь в виду Кабо? [20] – Боже, они говорили об этом давным-давно, еще летом. – На Рождественскую неделю? – Оливия чуть не влетела в парня из Армии спасения, звонившего в рождественский колокольчик. Она на автомате сунула двадцатку в его котелок.

– Пап, правда? Эм, ты уверен? Я хочу сказать…

– Абсолютно! Я обещал тебе. Я всегда держу обещания.

Нет, нет, нет.

– Пап, я знаю, мы всегда говорили об этом, и мы почти поехали туда в прошлом году, когда…