Коллектив авторов - Спросите полисмена

Паркер поблагодарил и согласился, что картофель у Бантера безупречный.

– Должен сказать, – произнес Уимзи, – что настоящий стейк с кровью бывает порой облегчением. От ресторанных блюд устаешь.

– Да, – кивнул Паркер, которому не доводилось от этого уставать. – Если архиепископ отпадает, кем собираетесь сегодня заняться, Питер? У вас ведь времени только до завтрашнего вечера.

– К завтрашнему вечеру Брэкенторп получит своего злодея в кандалах и наручниках, клянусь честью детектива. А сегодня? Ну, я думал, осмотреть то, что газеты называют местом преступления. Но сначала мне бы хотелось, чтобы вы прочитали заметки, которые я набросал вчера вечером. Возможно, для вас они на что-то прольют свет, потому что, разрази меня гром, я блуждаю в потемках.

Покончив с ланчем, они перешли в соседнюю комнату. День выдался теплым и солнечным, и окна были открыты, впуская шум Пикадилли. Льющиеся в них лучи мягким сиянием ложились на пергаментные переплеты книг, занимавших все стены, и танцевали на крышке рояля розового дерева. Вазы с ярко-красными розами привносили веселую нотку в затененные углы. Усадив гостя в глубокое кресло, Уимзи примостился на подлокотнике огромного кожаного дивана, заваленного подушками. Бантер поставил поднос с кофейным прибором на изысканный шератоновский столик у дивана и удалился бесшумнй походкой камердинера, который знает свое дело.

Налив кофе, Уимзи положил Паркеру на колени стопку бумаг.

– Надеюсь, эти каракули немного проясняют дело, – объяснил он, – но в остальном я не слишком продвинулся. Самое интересное тут – расписание. Оно показывает кое-что, чего я не замечал, пока его не составил, а именно: по меньшей мере семь минут прошло между уходом архиепископа и обнаружением тела Литлтоном. Если, конечно, можно полагаться на слова Литлтона. Имеются показания других свидетелей. В общем, есть недурной шанс, что это сделал кто-то другой, а не старикан.

– Мы пока не решили относительно архиепископа, – заметил Паркер, изучая расписание. – Да, выглядит вполне аккуратно.

– Конечно, аккуратно! Будь оно все проклято, Чарлз, вы должны бы получше меня знать. Жаль, что сами вы не всегда на высоте! Аккуратность! Само слово – как набат, призывающий меня назад к одиночеству, Чарлз!

Расписание выглядело следующим образом:

11.35 Комсток беседует с архиепископом.

11.50 Фаррент докладывает о приезде Хоуп-Фэрвезера.

11.55 Миллс застает Хоуп-Фэрвезера в холле.

11.58 Прибывает Литлтон.

12.00 Литлтон в гостиной; Литлтон выглядывает из окна.

Хоуп-Фэрвезер в приемной.

Архиепископ в кабинете с Комстоком.

Миллс в конторе.

Комсток жив.

12.08 Первый шум в кабинете.

12.09 Архиепископ выходит.

12.12 Миллс открывает дверь гостиной.

12.13 Второй шум.

Миллс бежит в контору, застает там Х.-В.

12.16 Литлтон заходит в кабинет. Комсток мертв.

12.17 Миллс провожает Х.-Ф. до входной двери.

12.18 Миллс заходит в гостиную и видит, что там никого нет; дверь в кабинет закрыта.

12.19 Х.-Ф. заводит машину.

Литлтон еще в кабинете.

12.20 Автомобиль Х.-Ф. исчезает из виду.

Литлтон бежит через лужайку.

12.22 Миллс возвращается в контору.

– Все так, если предположить, что каждый из четверых говорит правду, – произнес Уимзи, перелистывая страницы полицейского отчета. – Один, скорее всего, лжет, так что придется сделать допущение. Но вот интервал в семь минут интересен, правда? И вероятно, на многое проливает свет.

– Да, – согласился Паркер. – Признаю, я упустил, что он был таким долгим.

Уимзи все еще небрежно вертел полицейское досье, но внезапно напрягся.

– Эй! А это что? «Глаза меня обманывают иль это призрак Банко?» Забавно, Чарлз, как можно десяток раз на что-то смотреть и не замечать.

– Что же вы увидели?

– Да то, что мы зря теряем время на архиепископа. Он был светом моих очей, Чарлз, но, к сожалению, лишь призрачным, фантомом, присланным расцветить нашу маленькую драму. Вордсворт писал: «Невинность, привилегией сочтя, его смешливым взором одарила». Те семь минут снимают его с крючка. Литлтон утверждает, что, когда обнаружил труп, рана еще кровоточила. Ни одна подобная рана не может кровоточить по меньшей мере целых семь минут после нанесения. Значит, одним меньше, – продолжил Уимзи. – Интересно, сможем ли мы исключить кого-нибудь еще? Переверните, Чарлз, на страницу, озаглавленную «Подтверждения». Тут тоже много полезного.

Паркер кивнул.

– Возьмем, к примеру, Миллса. В двенадцать десять он находился с архиепископом, с двенадцати тринадцати до двенадцати шестнадцати – с Хоуп-Фэрвезером. У него остается только две минуты без алиби. Сходным образом Хоуп-Фэрвезер получает алиби от Миллса на три минуты с двенадцати тринадцати до двенадцати шестнадцати, неподтвержденными остаются только три минуты с двенадцати десяти до двенадцати тринадцати. Любой мог заглянуть в кабинет и пристрелить Комстока, но проблема в том, что в обоих случаях его смерть наступает не позднее двенадцати двенадцати. Кровоточила бы рана, когда Литлтон нашел его в двенадцать шестнадцать? Уверен, что нет. А поскольку, как вы говорите, дворецкий на все это время получает алиби от кухарки…