Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)

– Теперь я припоминаю тот наш разговор с Биттоном. Он сказал, что кто-то сунул руку в окно машины и рылся в кармашке дверцы. Вы хотите сказать, что Дрисколл не мог больше терпеть, ему хотелось спрятать рукопись в машине, убрать ее подальше?

– Да. Но внезапное появление сэра Уильяма отвлекло его. Биттон решил, что в его автомобиле копается простой воришка. А он не прочь был погонять вора. И вот, сэр Уильям произнес: «Привет!» и бросился к Дрисколлу. А тот – вероятно инстинктивно – поступил так, как всегда делал раньше. Он схватил шляпу Биттона и скрылся в тумане.

– Вы хотите сказать…

– Дрисколл действовал инстинктивно, мой мальчик. Он знал, что старик не погонится за ним. Знал, что Биттон просто будет стоять на тротуаре и браниться.

– Хорошо, – помолчав, ответил Хэдли. – Даже отлично, черт возьми. Но вы кое о чем забываете. Он ведь мог на самом деле положить рукопись в кармашек на дверце машины. Возможно, рукопись все еще там.

– Простите. Боюсь, тут вы припозднились часов на одиннадцать. Видите ли, когда мы мчались в Тауэр в машине Биттона, я не преминул осмотреть карманы автомобиля. Рукописи там не было. Дрисколл не успел положить ее туда, ему ведь пришлось срочно ретироваться.

На лице Хэдли мелькнула слабая улыбка. Рэмполу показалось, что во время этого разговора старший инспектор сдерживался. Он задавал доктору Феллу интересующие его вопросы и молча собирал части головоломки.

– Что ж, давайте подведем итоги, – предложил Хэдли. – Вы утверждаете, что Дрисколл вышел из квартиры рано утром и не возвращался сюда?

– Да.

– Он взял с собой рукопись. Но украденный цилиндр оставил?

– Вероятно.

– И… арбалетный болт лежал здесь? Тут Дрисколл обрабатывал его, чтобы стереть надпись и заточить. Скорее всего, оружие лежало на виду?

– Да.

– Тогда… – Старший инспектор вдруг помрачнел. – Наше дело раскрыто. Лестер Биттон пришел сюда утром, но Дрисколла не было дома. Биттон воспользовался ключом, который он взял у своего брата. Домой он вернулся в полдень. Миссис Биттон сказала, что он был потрясен чем-то. И смеялся. Любой мог забрать этот арбалетный болт из дома Биттона. Но только Лестер Биттон мог забрать его из этой квартиры. Любой мог украсть цилиндр сэра Уильяма. Но только Лестер Биттон мог забрать его из этой квартиры. Он надел цилиндр на голову Дрисколлу, заколов его в Тауэре. Так он исполнил желание мальчишки – Дрисколл умер в цилиндре, и по меньшей мере одна женщина поплачет на его могиле.

Доктор Фелл снял очки, и они повисли на черном шнурке.

– Да. – Он протер глаза и прикрыл лицо руками. – Я тоже об этом подумал. Боюсь, все это доказывает вину Лестера Биттона. Именно поэтому я спросил мисс Биттон, что было при себе у Лестера, когда он вернулся домой.

Время текло мерно, и сыщики не заметили, как утихли звуки ночного Лондона. Даже приглушенное урчание автомобилей – и то умолкло, и их голоса неестественно громко разносились в глухой тишине, да еще поскрипывали половицы под ногами Хэдли, и взвизгнули шины промчавшегося по площади запоздалого автомобиля.

Но тут за закрытой дверью громом грянул телефонный звонок.

Трубку взяла Шейла Биттон, и они услышали ее звонкий голосок. Через минуту девушка заглянула в комнату. Похоже, что она плакала, перебирая вещи в этой квартире.

– Вас к телефону, мистер Хэдли, – мрачно сказала она. – Что-то о мистере Арборе. Это что, наш мистер Арбор? Поговорите с ними, пожалуйста.

Хэдли бросился к трубке.

Шейла Биттон вздрогнула от удивления, увидев выражения лиц сновавших вокруг нее людей. Она явно была недовольна происходящим.

Девушка сняла пальто и шляпку и закатала рукава темного платья. Ее пышные пшеничные волосы разметались по плечам. На носу виднелась темная отметина – похоже, Шейла отерла глаза грязным рукавом. Рэмполу представилось, как она перебирает вещи Дрисколла: берет одну, откладывает другую, эти вещи навевают на нее воспоминания – и вот девушка уже рыдает.

Наверное, ему никогда не понять реакцию женщин на смерть близкого человека. Они оставались холодными и бесстрастными, а потом вдруг начинали плакать. Отстраненное спокойствие сменялось слезами, и это повторялось вновь и вновь.

Хэдли говорил по телефону, доктор Фелл стоял рядом с ним в кабинете. На лице доктора промелькнуло необычное выражение: Рэмпол не знал, тревога это, страх или надежда, но доктор явно нервничал. В памяти юноши навсегда запечатлелась эта картина: Хэдли, повернувшись спиной к двери, слушает собеседника, и в тишине комнаты почти можно различить слова, доносящиеся из трубки; пыль, поднятая Шейлой, медленно оседает на зеленый абажур лампы; доктор Фелл прислонился к книжному шкафу, теребя усы, черный шнурок на очках подрагивает, шляпа сдвинута на затылок, в руке зажата резиновая мышь.