Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)

Камердинер снял цилиндр и сжал его в руках, точно бомбу. На его бледном лице читалась беспомощность.

– Ладно. – Он сказал это совершенно спокойно. – Ладно, джентльмены, вы меня раскрыли. Значит, я потеряю работу. Но что вы со мной сделаете теперь? У меня сестра и трое двоюродных братьев, которым я помогаю. Я уважаемый человек. А теперь с этим покончено.

– Что? – переспросил доктор Фелл. – О! Нет, Маркс. Вы в безопасности. Можете вернуться в машину и подождать там, пока вас не вызовут. Вы сглупили, но нет никаких причин, чтобы вы потеряли работу. Я ничего не расскажу сэру Уильяму.

Камердинер дернулся.

– Клянетесь Богом? – Его доброе лицо дрогнуло. – Вы серьезно?

– Даю вам слово, Маркс.

Все помолчали. Поднявшись, Маркс надел свое безукоризненно чистое пальто и тщательно застегнул пуговицы.

– Очень хорошо, сэр, – строго сказал он. – Буду вам очень благодарен, сэр.

Он вышел из комнаты.

– Включите верхний свет, – попросил Рэмпола доктор Фелл. – И отдайте Хэдли его бумаги, пока с ним припадок не случился.

Сияя, доктор откинулся на спинку кресла и вытащил из кармана заводную мышь. Игрушка кругами забегала по столу.

– Чуть не испортила мне представление. Знаете, Хэдли, я чертовски сожалею, что не купил в том магазине накладные усы.

Когда включился свет, Хэдли, Рэмпол и потрясенный Далри чуть не набросились на доктора Фелла.

– Давайте подведем итоги, – устало сказал старший инспектор. – В субботу вечером Биттон вышел из дома с рукописью в цилиндре. А Безумный Шляпник украл ее.

– Да, вот оно, начало этого безумного фарса, Хэдли, – торжественно произнес доктор Фелл. Остановив заводную мышь, он нахмурился. – Тут-то все и пошло не так. Больше всего в жизни Филипп Дрисколл боялся обидеть своего дядю. Вновь и вновь, со слезами на глазах, я доказывал вам, что Дрисколл ни в коем случае не стал бы даже прикасаться к столь дорогой сердцу Биттона рукописи. И представьте себе его ужас, когда он обнаружил, что совершил именно то, чего никогда не хотел делать!

В ватной тишине доктор Фелл опустил игрушку на стол, и мышь вновь понеслась по кругу.

– О да. – Он задумчиво посмотрел на своих товарищей. – Дрисколл и был Безумным Шляпником, понимаете …

– Погодите-ка, – запротестовал Рэмпол. – Минутку. Это уже чересчур. Вы хотите сказать…

– Именно так, – раздраженно ответил доктор. – Удивительно, как вы этого до сих пор не поняли. Это было очевидно с самого начала. Я знал, что найду доказательства в квартире, но хотел вначале предъявить их вам. Иначе вы бы мне не поверили. У вас не найдется сигары, Хэдли?

Он с наслаждением откинулся на спинку кресла, закуривая сигару. На отвороте его лацкана все еще красовался огромный золотой значок, а на столе лежала заводная мышь.

– Подумайте. Вот наш молодой парень, Дрисколл. Он умен, обладает превосходным чувством юмора и склонен к сумасбродствам. Мне, конечно, показалось, что во многом он был человеком подлым и беспринципным, но мы знаем, что юмора, ума и задора у него было не отнять. Он хочет прославиться как журналист. Когда у него уже есть факты, он может сочинить превосходную статью, но у парня нет чутья на новости. Настолько, что его редактор готов поклясться, мол, Дрисколл не догадался бы о свадьбе в церкви, даже если бы стоял перед ней по колено в рисовых зернах. И это не только вполне понятно, это дает нам важные сведения о его характере. Его основное богатство – отлично развитое воображение. Из фантазеров редко получаются хорошие репортеры, такие люди склонны искать что-то удивительное, необычное, ироничное. Их, как правило, редко интересуют факты. Работа обычного репортера, описывающего произошедшие события, не для них. Из Дрисколла получился бы отличный обозреватель, но репортер из него был никудышный. И поэтому он решил поступить так, как уже делали многие газетчики до него: создать новости, причем такие, которые подходили бы ему по духу. Учитывая все, что нам известно о его характере, вы поймете, что парень собирался сделать. За всеми этими кражами головных уборов скрывалась ироничная символичность. Он вешает шлем полицейского на фонарном столбе перед Скотланд-Ярдом. «Опасайтесь мощи полиции!» – с цинизмом, свойственным молодым людям, говорит нам наш романтичный мистер Дрисколл. Адвокатский парик на голове лошади – наилучший способ намекнуть на слова мистера Бамбла: «Если закон предполагает это, то закон глуп» [74]. Дальше. Он похищает шляпу еврейского торговца, хорошо нажившегося на войне, и помещает ее на голову одного из львов на Трафальгарской площади. Тут Дрисколл проявил себя во всей красе, мрачной насмешкой Байрона сразив жителей Лондона. «Остерегайтесь короны британского льва, остерегайтесь ее в наши дни упадка!» – словно говорит он – и в этом есть что-то забавное, согласитесь. – Доктор Фелл замолчал, поудобнее устраиваясь в кресле.