Виктория Томпсон - Убийство на площади Астор

– Что с вами? Вам что-нибудь дать? – быстро спросила Сара, немедленно раскаявшись в своей настойчивости. Морфинистка Франсиска или нет, но все-таки она мать, оплакивающая своего ребенка.

– Мои нюхательные соли, – ответила миссис ван Дамм, делая неясный жест рукой в сторону коллекции пузырьков с лекарствами на столике.

Сара просмотрела все пузырьки и обнаружила среди них средство под названием «Препарат Лидии Пинкэм», который рекламировался как лекарство от всех женских недомоганий, но на самом деле лишь затуманивал сознание морфием. Через секунду она все же обнаружила пузырек с нюхательной солью и, сняв колпачок, провела отвратительно пахнущим пузырьком под носом миссис ван Дамм. Ее глаза тотчас снова широко раскрылись, и вернулся прежний цвет лица.

– Ох, благодарю вас, моя дорогая. У меня бывают подобные приступы. Неожиданно накатывает такая слабость… – Тут голос Франсиски угас, а рассеянный неопределенный взгляд вдруг сфокусировался на Саре. – Бриджит, кажется, говорила мне, что вы акушерка?

– Да, это так. И еще я квалифицированная медсестра.

– И почему это я раньше об этом не вспомнила? – спросила пожилая леди, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я лишь впустую трачу время с этими врачами. Все врачи – мужчины. А что мужчины знают о женских проблемах?

– А у вас женские проблемы? – сочувственным тоном осведомилась Сара, рассчитывая добиться откровенности миссис ван Дамм, дав ей какой-нибудь полезный медицинский совет.

Если Франсиска станет консультироваться у Сары, она, несомненно, пригласит ее к себе снова, а это будет весьма полезно, особенно если Саре в дальнейшем потребуется дополнительная информация.

– Да, и уже давно. И ничего мне не помогает. У меня бывают эти приступы: накатывает такая слабость, что я с трудом могу дышать… А порой возникает ощущение, что голова вот-вот оторвется. А еще когда я лежу тихо и спокойно, то даже слышу, как колотится мое сердце. Это же неестественно, чтобы человек слышал собственное сердце, не так ли?

Сара подумала, что это происходит, поскольку Франсиска прислушивается к своему сердцебиению, но решила ее успокоить. Возможно, у миссис ван Дамм и впрямь какие-то проблемы и недомогания, справиться с которыми Сара поможет ей благодаря своей профессиональной подготовке. Она начала расспрашивать хозяйку дома о симптомах, а та была просто счастлива описать их со всеми подробностями. Похоже, ей просто нечем было занять свое время, кроме как сидеть тут в одиночестве и в полутьме, внимательно прислушиваясь ко всем проявлениям работы собственного организма.

Сара быстро выяснила, что миссис ван Дамм, которой не исполнилось еще и пятидесяти, уже пережила климакс и теперь мучилась от его последствий.

– Супружеские отношения не доставляют вам неприятных ощущений? – спросила Сара, готовая дать миссис ван Дамм несколько советов, как облегчить такие недомогания.

Но Франсиска лишь отрицательно покачала головой.

– Ох, моя дорогая, супружеские отношения всегда доставляли мне одни неприятные ощущения! – призналась она, закатывая глаза. – Не могу представить, как с этим справляются другие женщины. После рождения Мины я заявила мистеру ван Дамму, что больше не в силах выносить его поползновения. К его чести, с тех пор он меня больше не беспокоил. Прошло уже больше тридцати лет, и могу вас уверить, я прекрасно без этого обхожусь!

Сара была так поражена, что на минутку даже забыла, о чем они до этого говорили. Поразилась она отнюдь не тому, что миссис ван Дамм не имела плотских сношений с собственным мужем, – многие женщины ее круга придерживались такого же мнения, и это объясняло, почему большинство их мужей заводили себе любовниц. Нет, поразило Сару осознание того, что если миссис ван Дамм не имела сексуальных отношений с мужем с момента рождения Мины, значит, она просто не могла быть матерью Алисии.

Сейчас Фрэнк новыми глазами осматривал владения ван Даммов в Маморанеке. Он думал об Алисии и гадал, не в этом ли самом доме ее лишили невинности. Если Сара Брандт права и Сильвестр Мэттингли действительно изнасиловал ее, оставив с ребенком, то это вполне могло произойти здесь, вдалеке от чужих любопытных глаз и ушей.

Мэллой поколебался минутку, прежде чем постучаться в парадную дверь, размышляя о том, не явился ли его предыдущий, никем не санкционированный визит сюда одной из причин того, что его отстранили от этого дела. Но когда домоправительница открыла дверь, она выглядела скорее покорной и безропотной, нежели возмущенной появлением детектива.