Виктория Томпсон - Убийство на площади Астор

Лицо Альфреда, казалось, заледенело.

– Я не могу сказать вам, что миссис ван Дамм известно, а что нет.

– Если она этого не знает, пожалуйста, сообщите ей это. Скажите, что мне хотелось бы рассказать ей о том, как Алисия выглядела в ту ночь.

Сара сунула Альфреду свою карточку, где указывалось, что она акушерка. Уголок карточки она согнула в знак того, что пришла с официальным визитом, просто выразить свое уважение. Дворецкий взял карточку так осторожно и неохотно, словно гостья совала ему живую змею.

– Мне хотелось бы еще раз сообщить вам, что миссис ван Дамм никого не принимает, – напомнил он ей в полном отчаянии.

– Я подожду где обычно, – ответила миссис Брандт, ничуть не смущаясь.

Альфред отсутствовал довольно продолжительное время, так долго, что Сара уже начала опасаться, что с ним что-то случилось. Может, он заблудился? Или упал в обморок? Нет, конечно, Альфред прекрасно ориентируется в этом доме, да она бы в любом случае услышала шум, если б его обнаружили лежащим на полу. Поэтому Сара постаралась уверить себя, что долгое ожидание принесет ей положительный ответ. Отказ был бы сообщен немедленно, и ее уже выставили бы из дома. Отсрочка же указывала на то, что просьбу рассматривают и обдумывают.

Наконец Альфред появился, и вид у него был еще более расстроенный, чем прежде.

– Миссис ван Дамм примет вас у себя в комнате, – проговорил он, не в силах скрыть изумление. – Бриджит вас проводит.

Горничная уже наполовину сошла с лестницы и теперь смотрела на Сару так, словно та была редким экземпляром животного мира, представленным в зоопарке.

– Спасибо, – поблагодарила миссис Брандт Альфреда и заколебалась, не зная, следует ли сказать что-то еще.

– Миссис ван Дамм плохо себя чувствует… уже довольно давно, – сказал дворецкий; каждое произнесенное им слово звучало так, словно его клещами вытаскивают у него из горла. Скорее всего, почти так оно и было, поскольку Альфред нарушал все писаные и неписаные законы и правила, запрещающие вообще говорить об этом. – Она… Смерть мисс Алисии была для нее страшным шоком.

Сара кивнула, поняв подразумевающееся предупреждение, хотя не совсем понимала, о чем именно ее предупреждают. Но решила, что очень скоро сама все узнает.

Она последовала за горничной вверх по лестнице, а затем – по коридору к соответствующей двери. Бриджит постучалась и на секунду скользнула внутрь. Сара услышала, как она объявила:

– К вам пришла миссис Брандт, мадам.

Затем последовал едва слышный положительный ответ, и Бриджит впустила Сару в комнату.

В комнате царили полумрак и духота – доступ веселому свету утреннего апрельского солнца закрывали тяжелые бархатные гардины, плотно задернутые на всех окнах. С этим резко контрастировала мебель, светлая и элегантная, но, на вкус Сары, чрезмерно изукрашенная. К своему удивлению, она обнаружила, что кровать представляет собой огромное сооружение под балдахином, установленное на высокой платформе и огороженное чем-то, что Сара могла определить только как изгородь, низкую и совершенно декоративную.

Напомнив себе, что пришла сюда вовсе не для того, чтобы критически обозревать внутренний декор, она огляделась и обнаружила миссис ван Дамм полулежащей на низкой софе возле камина, почти в такой же позе, в которой возлежала Мина, когда Сара посетила ее в первый раз. Миссис ван Дамм, однако, выглядела в этой позе гораздо более естественно – видимо, потому, что обладала куда большим практическим опытом в искусстве притворяться больной. На ней был цветастый утренний халат, весь в кружевах и оборках, а ноги, несмотря на жару, были укрыты покрывалом, расшитым тамбуром. На столике рядом с софой стояла целая коллекция пузырьков, бутылочек и баночек, а комната так и благоухала соревнующимися друг с другом ароматами камфары и лаванды.

– Сара Деккер? – осведомилась миссис ван Дамм.

Голос ее звучал одновременно и слабо, и напряженно. Франсиска совсем не изменилась с того времени, когда Сара видела ее в последний раз много лет назад. Морщины на лице, конечно, стали глубже, но кожа по-прежнему выглядела безупречно, оставаясь совершенно гладкой – очевидно, по той причине, что Франсиска все эти годы вообще не видела дневного света. Ее волосы очень красиво поседели и были искусно причесаны и уложены. Именно это, похоже, и вызвало задержку с приглашением Саре подняться в ее комнату.

– Да, миссис ван Дамм, – ответила Сара, подходя к софе, где та возлежала. Она улыбнулась своей профессиональной улыбкой и пожала тонкую руку, протянутую пожилой дамой. – Разве что теперь я Сара Брандт.