Рейчел Кейн - Тёмный ручей

Второй браслет наручников застегнут на железной ножке кровати.

Несколько долгих секунд я смотрю на него, а потом медленно понимаю, что такого нашла в этом зрелище.

Я могу снять его с ножки.

Кровать тяжелая, но ножка намного тоньше окружности наручника. Если я приподниму кровать, то смогу стянуть его. Девушка-наркоманка небрежно выполнила свою работу. Она думает, что я до сих пор не в себе.

Медленно подползаю под кровать, стараясь не шуметь, потом осторожно поднимаюсь, принимая вес тяжелой кровати на спину, отжимая ее вверх. Это неудобно и больно, и мне приходится изо всех сил напрягаться, чтобы мои дрожащие мышцы не подвели меня и не позволили кровати с грохотом рухнуть обратно… Но я медленно стаскиваю второй браслет наручников с ножки этой антикварной мебели, а потом наклоняюсь обратно, дюйм за дюймом, пока железная ножка снова не касается деревянного пола. Бесшумно.

Где-то в глубине дома я слышу перезвон колокольчиков. Нет, это звонят часы. Я пропустила несколько ударов, так что не могу сказать, сколько сейчас времени, – но мне ясно, что это уже не десять часов. Может быть, одиннадцать. Может быть, полночь.

У противоположной стены комнаты скрипят половицы. Я собираюсь, готовясь действовать. «Быстро подняться», – проговариваю про себя. Мне хочется кричать, настолько потерянной и усталой я себя чувствую, но меня все еще держит стальной стержень, который выковал из меня Мэлвин. «Быстро подняться. Если это та девушка, ударить ее наручником в лицо. Сбить с ног. Забрать оружие, если оно у нее есть. Продолжать двигаться. Не останавливаться».

Я не знаю, куда денусь после. Вряд ли мне удастся куда-то убежать. Но я не намерена останавливаться.

Когда шаги приближаются, я напрягаюсь всем телом.

Но первой я вижу не девушку-наркоманку, а Мэлвина, и при виде его кривой улыбки меня бьет дрожь.

– Смотрите-ка, кто проснулся, – произносит он. – Энни, подними ее. Нам нужно закончить с той, другой, и начать вовремя.

«Начать вовремя», как будто это какой-нибудь бродвейский спектакль, а он – режиссер-постановщик.

Я вскакиваю, собрав все оставшиеся у меня силы, и ударяю наручником ему в лицо, но промахиваюсь, теряю равновесие, а он легко уклоняется. Затем хватает меня за предплечья и толкает к Энни, которая перехватывает мою левую руку и сдавливает с такой силой, что колени у меня подламываются. Но я не кричу – по крайней мере, в голос.

– Делай то, что я тебе говорю, – приказывает она. – Иди.

И толкает меня вперед, продолжая железной хваткой сжимать мою раненую кисть, напоминая о том, что может причинить мне боль в любой момент, когда захочет. Выйдя из комнаты, я понимаю, что мы находимся на галерее второго этажа, а справа, за деревянными перилами, виднеется расположенная внизу комната. Всё пахнет запустением и гнилью, пол при каждом шаге скрипит и стонет. Впереди зияет огромная дыра в полу, над ней виднеется пролом в потолке. С его провисших, почерневших краев капает вода, капли разбиваются о сломанные доски. Вверху я вижу ночное небо с облаками, а когда запрокидываю голову, постэффект препаратов грозит вознести меня к слабо мерцающим звездам.

Энни проводит меня вокруг дыры, близко к перилам. Ограждение ничуть не в лучшем состоянии, чем пол. Если б она шла ближе к балюстраде, я толкнула бы ее. Возможно, перила не выдержали бы и она рухнула бы в нижний зал.

Но со стороны ограждения иду я. «Прыгни вниз, – говорю себе. – Это лучше, чем то, что он запланировал для тебя».

Однако я знаю, что падение не убьет меня, и опасаюсь сломать ногу и потерять последние шансы бежать или сражаться.

Спотыкаюсь о драный ковер и падаю так неожиданно, что Энни выпускает мою руку. Я выставляю обе руки вперед, чтобы смягчить удар, левую кисть пронзает обжигающая боль, я кричу и валюсь на правый бок… и мои пальцы нащупывают отколовшийся кусок половицы. Он расщеплен на конце, и я чувствую его острый край. Я не медлю. Вцепляюсь в эту щепку и дергаю на себя, окончательно отрывая от доски. Мэлвин поднимает меня на ноги, рванув за волосы. Я сжимаю в руке острую щепку, но пока что не пускаю ее в ход: рано. Прижимаю ее к правому запястью, так, чтобы никто не увидел.

«Подожди, пока не сможешь ударить наверняка. Другого шанса у тебя не будет». Я знаю: то, что ждет меня, будет медленным, жестоким и ужасным, и худшее – самое худшее, – я сомневаюсь в том, что мне имеет какой-то смысл пытаться продержаться подольше. Вряд ли кто-то сможет спасти меня теперь. Я сама должна себя спасти. Пока Мэлвин сосредоточен на мне, он не отправится за детьми».