Содзи Симада - Дом кривых стен

Когда разговор зашел о музыке, оказалось, что у Митараи и Кодзабуро на удивление много общего. Они почти целый час обсуждали показную театральность Рихарда Вагнера.

– Вагнер опередил свое время. Он первый, кто своей музыкой нарушил устоявшиеся нормы, гармонию. Он – подлинный революционер, – говорил Кодзабуро.

– В то время в Англии и других странах его музыка воспринималась как настоящий авангард. Даже сейчас она звучит очень современно, – согласился Митараи.

– Именно. И он был более последовательным, чем Лола Монтес в отношениях с Людвигом Первым. Бескорыстный Людвиг Второй приблизил Вагнера к королевскому двору, чего композитор и добивался. Он многим обязан покровительству Людвига.

– Считать так есть основания. Вагнер постоянно выпрашивал у короля деньги. Крупные суммы. Не будь Людвига, не было бы «Кольца нибелунга» и других вагнеровских шедевров. Вагнер не вылезал из долгов и бегал от кредиторов по всей Европе. Если б Людвиг не спас его, он, вероятно, доживал бы свои дни в безвестности в какой-нибудь деревушке.

– Да, вполне возможно. Но все равно писал бы музыку.

– Вы тут упоминали гармонию…

– Мне кажется, в городах Европы перед появлением Людвига и Вагнера была достигнута определенная гармония. Например, сложился баланс применения в строительстве материала – камня, стекла и дерева.

– Ну да.

– Тогдашняя концепция идеального города напоминает гигантскую сценическую декорацию. Иными словами, город представлял собой театр, в котором повседневная жизнь горожан устроена как театральное представление.

– Хм-м…

– При этом появление в результате развития технологий стекла как строительного материала стало важнейшим фактором архитектурных решений, добавило им нарядности. Но и только. Наклонную башню, которую я здесь построил с использованием стекла, невозможно было соорудить в то время. Точно так же во времена конных экипажей не мог появиться автомобиль. Не только архитекторы и специалисты по планировке городов, но и художники, и музыканты – все осознанно работали на сохранение гармонии. И вот вместе с технологиями производства прочных металлоконструкций, листового стекла и поездов в Баварии появился этот загадочный гигант – Вагнер.

– Очень интересно. Он явился как разрушитель совершенной гармонии готического периода.

– Совершенно верно. С тех самых пор в Европе начались проблемы, которые продолжаются и сейчас.

– И какую роль во всем этом сыграл молодой и бескорыстный Людвиг Второй? Он дал приют Вагнеру, подражая французскому королю Людовику? Он что, просто пустышка, легко поддающаяся моде?

– Нет. Я считаю, это была общая для Баварии того времени тенденция. Общество хотело сделать из Людвига Второго ненормального, поэтому критерии «нормальности» изменились. Но Франции подражал не только Людвиг Второй. Людвиг Первый, копируя Париж, соорудил в Мюнхене никому не нужную триумфальную арку.

– Но больше всего сейчас меня интересуете вы, Хамамото-сан.

– Я?

– Вы не кажетесь мне Людвигом Вторым. Все-таки ваш дом – не дворец Херренкимзе. Человек вашего ума не стал бы строить дом на краю земли без веской причины.

– А вы меня не переоцениваете? Или может быть, переоцениваете японцев в целом? Ведь в Токио есть не менее уродливое сооружение, чем Херренкимзе. Я имею в виду дворец в Акасаке – Дом приемов.

– То есть ваш дом – это своего рода дом приемов?

– Да. Полагаю, что так.

– Мне так не кажется.

– А вы не кажетесь просто пустышкой, с моей точки зрения. Это то же самое.

Они помолчали.

– Вы загадочный человек, Митараи-сан, – сказал Кодзабуро. – Я не могу представить, о чем вы думаете.

– Неужели? Полагаю, понять меня немного сложнее, чем обосновавшихся у вас полицейских.

– Вы думаете, они что-то уразумели?

– У них в головах ничего не изменилось. С чем приехали, с тем и сидят. Эта команда – украшение готического фасада. Дом не развалится, если их здесь не будет.

– А вы?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что здесь произошло. Вы понимаете? Имя убийцы вам известно?

– Если вы говорите об убийце, то он у всех перед глазами.

– Ого! И кто же это?

– Разве я не говорил? Та самая кукла.

– Не могу поверить, что вы это серьезно.

– И вы тоже? Так или иначе, мы имеем дело с весьма изощренным преступлением. И игра, похоже, уже идет полным ходом. Мастер, который ее придумал, будет оскорблен, если не доведет свой замысел до эффектного конца.