Йенс Лапидус - Стокгольмское дело

Но ничего такого не последовало. Вероятно, решили, что ворох наличных в сумке Nike – выручка от проданных билетов.

И главное – не наследила ли она? Сделали все, чтобы не наследить: они с Зетом доставляли кетамин килограммами в коробках из-под чипсов.

Билли всегда таскала в сумочке латексные перчатки – а вдруг придется зайти в какой-нибудь, как она говорила, «зассанный и засранный мужской сортир; и тебе советую»».

Совет оказался универсальным: Роксана за все три дня «Клуба нашей родины» к кетамину не прикоснулась без перчаток ни разу. Не из гигиенических соображений, разумеется. Сработала интуиция – береженого Бог бережет. Она невольно улыбнулась: вспомнила, как заканчивает это выражение Зет: «Береженого Бог бережет – сказала монашка, натягивая на свечку второй презерватив».

И все же: несмотря на более чем спокойный допрос, несмотря на то, что снюты ни разу даже не прикоснулись к теме наркотиков, она не могла унять тревогу. Все вроде бы ничего, но то и дело в груди раздается отвратительный скрип. Как ножом по стеклу: «А если?..» – и сердце проваливается в промежность.

И самое главное: сумку с деньгами им пока не вернули. Чем расплачиваться с отморозками? Они что, собираются обложить выручку налогами прямо в полиции? Ну, нет, обычная полиция этим не занимается.

И что теперь делать?

Позвонила Зету – телефон не отвечает.

Позвонила Билли.

– Они тебя арестовали? Класс! И выпустили? Класс, класс! Какое приключение! Настоящая жизнь!

У Билли еще меньше контактов с реальностью, чем у Джошуа Феффермана из сериала «Прозрачный».

Роксана не стала ей объяснять: никто ее не арестовывал . Ее задержали . Человек считается арестованным только после суда, где выбирают меру пресечения. И назвать то, что с ней было, «настоящей жизнью» можно только с очень большой натяжкой.

Она разделась, опустила рулонные гардины, легла в постель и свернулась калачиком. Без Зета было как-то одиноко. «Соединение с абонентом сейчас не может быть выполнено», – с фальшивым сожалением произнес механический женский голос. Хотела позвонить отцу, но поняла, что у нее не хватит сил на этот разговор.

Кроме того, она была зверски голодна: единственное, что съела за эти сутки, – тарелку холодного риса в камере. Даже не съела – попробовала. Желтая каша, которую они называли «карри», пахла кухонной тряпкой. Она с отвращением отодвинула тарелку.

Надо было бы пойти и посмотреть, что есть в холодильнике, – но не было сил.

Она уже хотел закрыть глаза и постараться уснуть, как зазвонил телефон. Роксана лихорадочно нажала кнопку, даже не посмотрев на дисплей, – может, они уже отпустили Зета?

– Чем вы занимаетесь? – Это их вожак. – Я звонил тебе двадцать раз, – прошипел он. – Ты за кого меня принимаешь?

– Извини… меня забрали в полицию и держали больше суток. Мы собрали вам деньги, но вчера… в общем, явились снюты.

Звук такой, будто вожак хлюпнул носом.

– Деточка, мне кажется, ты вообразила, что ты на бизнес-переговорах. – Он замолчал. Опять какие-то звуки – сопли проглотил, что ли? – Все очень просто. Прошло три недели. Где мои деньги? Точка.

– Послушай, у нас есть твои деньги. Ты их получишь, только пока я не могу до них добраться. Мы же до этого платили, как только появлялись бабки. Но полиция вчера арестовала мешок с налом. Идиотизм какой-то. В настоящий момент у нас нет ни кроны.

Вожак продолжал хлюпать носом. Запас соплей у этого ублюдка просто неисчерпаем.

– Я все знаю. Вы устроили фестиваль. На несколько дней.

– Ну вот! Успех колоссальный. И мы собрали ваши деньги. Но они наложили на них арест.

– И что вы намерены делать? Когда я получу мои бабки?

Если бы она знала ответ.

– Пока не знаю, – сказала она осторожно.

– Не знаешь?

– Я же говорю – у нас они были.

– Ты уже повторила это сто пятьдесят раз, – гнусаво прошипел вожак и внезапно заорал: – КОГДА Я ПОЛУЧУ МОИ БАБКИ?

Роксана чуть не заплакала. У нее больше не было аргументов.

– Придумай что-то умненькое, – он опять начал шипеть. – И запомни – я щедрый. Даю вам еще две недели. И знаешь, почему? Через две недели – главный шведский праздник, День лета. Приятно праздновать с бабками в кармане. Но, как говорится, кредит даром не дают. Так что заплатите миллион. Если не заплатишь, можешь забыть своего дружка. Кривыми пальцами дело не закончится. Печально, печально, – внезапно сказал он изменившимся голосом, в котором при желании можно было услышать нотки сострадания.