Йенс Лапидус - Стокгольмское дело

– Да-да, я знаю. Но речь идет не о дне убийства. Речь идет о дне накануне. Вы случайно не видели, кто приходил вечером? Попробуйте вспомнить. Девятнадцатого января.

– Девятнадцатого?

– Да. Вечером.

– Девятнадцатого… это важный день. Последний день сдачи годового отчета. Я сорок два года проработал бухгалтером. Для спины – ад. Тогда еще не было этих конторских кресел… как их теперь называют?

– Эргономических?

– Да-да… эргономических. Все работали с утра до ночи. Ад, уверяю вас. Настоящий ад.

– Вы были дома в тот вечер?

– Я каждый вечер дома. С тех пор как умерла жена… рак. Десять лет назад. Началось все с толстой кишки, а потом… рак ее просто-напросто съел.

– Примите мои соболезнования. Но вы, может быть, слышали или видели, что к Кате кто-то приходил?

– Видел?

– Да. Или слышали.

– Я, знаете ли, почти не вижу. С 2004 года, когда у меня нашли катаракту. Попытались оперировать, но неудачно.

– Может быть, слышали? – напомнила Эмили про другую возможность.

Старичок пустился в длинный рассказ о своем с каждым годом слабеющем слухе. Судя по всему, он мог продолжать до полудня, так что Эмили сочла за лучшее поблагодарить и откланяться.

Позвонила еще в две двери – там жили семьи с детьми, те вообще ничего не видели и не слышали. Подошла к четвертой двери. Стандартная просьба у почтовой щели «Пожалуйста, никакой рекламы» изложена куда более эмоционально: «Никакой дурацкой рекламы и никаких идиотских бесплатных газет. Понятно?»

Открыл огромный дядька с голым торсом. Настолько толстый, что перекрыл весь дверной проем.

– Что надо?

– Я из полиции. У меня один вопрос: были ли вы дома вечером девятнадцатого января?

Он сканировал ее с головы до ног и сделал вывод:

– Хрена с два.

– Простите?

– Я говорю – хрена два ты из полиции. С этим животом? Чтоб я поверил…

– А вы считаете, что в полиции женщины не беременеют и не рожают?

– Откуда мне знать, чем они там занимаются. Но это точно – из тебя такой же полицейский, как из меня кенийский марафонец.

– И все же – несколько вопросов. – Эмили подбоченилась и яростно посмотрела ему прямо в глаза. Решила не обращать внимания на откровенное хамство.

Он передразнил – тоже уперся руками в пояс. Жир на плечах задрожал, как студень.

– О’кей, – неожиданно заявил толстяк. – Мне нравится, как ты ловко врешь. Давай свои вопросы.

Он выслушал и немного подумал.

– Я был дома в тот вечер. Слышал, как Катя с кем-то разговаривает. Слышал, слышал. С ней явно было что-то не в порядке. Я посмотрел в глазок и увидел, как какой-то модник спускается по лестнице.

Оказывается, Эмили незаметно для себя перестала дышать.

С шумом втянула воздух, будто вынырнула из бассейна.

– А дальше?

– А что дальше? Посмотрел в окно – он сел в такси и был таков.

– А что за такси? Какой компании?

Она начала названивать, еще не дойдя до дома. Этот чудовищный толстяк так и не вспомнил надпись на борту такси, уж не говоря о номерах.

Но шанс все равно есть, и она не намерена его упускать.

Всем рассказывала одну и ту же историю. Якобы она девятнадцатого января в такое-то время ехала с улицы Йосты Экмана и кое-что забыла в машине. Нельзя ли узнать, кто выполнял это рейс, чтобы с ним договориться?

Она старалась быть дружелюбной, даже обаятельной. Начала с крупных компаний «Такси Стокгольм», «Такси Курир», «020». Звонила по нескольку раз, выжидала, когда сменится дежурный, – хотела узнать, проверили ли в самом деле ее запрос.

Наконец позвонила в Uber .

– Да, у нас зарегистрирован рейс с улицы Экмана. Да, девятнадцатого, – ответила дежурная после сорокаминутного ожидания в телефонной очереди – такие компании экономят на операторах. Да и зачем они, операторы, если в телефонах есть апп? Так девица и сказала – про апп.

– Да, конечно, но я потеряла телефон.

– И что? Скачайте наш апп заново, залогиньтесь, и все восстановится. Там вы увидите и имя водителя.

– Да? А как его зовут?

От голоса девушки повеяло холодом.

– Я не могу сообщать эти сведения кому угодно по телефону. Главная идея Uber – самодеятельность клиентов. Так обходится намного дешевле и вам, и нам.

– Послушайте… я буду продолжать звонить весь день, пока вы не скажете мне имя водителя. Не думаю, чтобы вас устроила такая перспектива. И дешевле-то уж точно не будет.

Девушка на другом конце провода то ли застонала, то ли выругалась сквозь зубы.

И назвала имя.

Эмили записала – на бумажке, в телефоне и в блокноте. Не дай бог, и в самом деле потеряет.