Феликс Фрэнсис - Азартная игра

Грегори Блэка довольно быстро выпустили, полиция не имела к нему претензий, но он предпочел пораньше выйти на пенсию. Без Патрика ему не хватало ни сил, ни инициативы продолжать бизнес. Он прислушался к совету своего врача-кардиолога и окончательно осел в Суррее, в собственном доме с большим садом.

Я же поспешил уволиться еще раньше, прежде чем меня уволят, и в последний раз вышел из здания по Ломбард-стрит, 64 еще до того, как прибыли врачи «Скорой», отскребать безжизненное тело Патрика от тротуара.

Я так до сих пор еще и не понял, чем займусь дальше, продолжал жить на свои сбережения и заботиться о Клаудии.

Все дружно поднялись со своих мест пропеть гимн «Господь – мой пастырь», и я взял Клаудию за руку.

Нелегкими выдались для нее последние шесть недель. Она прошла два курса химиотерапии и совершенно облысела. А потому пришлось ей сегодня накинуть на голову шаль, просто чтоб любопытные не пялились. Сколь ни покажется странным, но больше всего огорчала ее не потеря волос на голове, а потеря роскошных густых и длинных ресниц, которые тоже выпали.

Тем не менее мистер Томик, онколог, был доволен прогрессом в лечении и уверял, что двух курсов химиотерапии вполне достаточно. Последний раз на осмотре он заявил нам следующее: «Мы же не хотим, чтоб теперь ваша способность к деторождению пострадала, верно?»

Так что нам оставалось лишь ждать и смотреть, как пойдет дальше. Когда у человека рак, никаких гарантий не существует.

Пятым скорбящим на церемонии оказалась миссис Макдауд, она прибыла буквально за минуту до того, как работники похоронного бюро внесли в часовню простой дубовый гроб с телом Геба. «Интересно, – подумал я, – откуда она узнала о похоронах? Впрочем, наша миссис Макдауд всегда все знала».

Я поднялся на возвышение сказать о Гебе несколько слов. Казалось неправильным, что он сейчас уйдет от нас навсегда, и никто не отметит, какой след он оставил на этой земле.

Я изо всех сил пытался представить лицо человека, лежащего сейчас передо мной в закрытом деревянном гробу. Разгадка тайн его жизни странным образом сблизила нас, и теперь, после смерти, Геб казался мне большим другом, чем был до этого.

Вообще-то, я не слишком понимал, что положено говорить в таких случаях, а потому произнес несколько банальных фраз на тему того, как Геб любил жизнь, как старался помочь другим, менее удачливым, чем он. Правда, не стал упоминать о том, что этим «другим» он помогал довольно оригинальным образом, нарушая закон Соединенных Штатов, запрещающий азартные игры и ставки по Интернету.

Вся церемония заняла меньше двадцати минут. Шерри тихо плакала, все остальные встали и молча наблюдали за тем, как священник нажал на потайную кнопку, и красные шторы задвинулись, скрыв из вида гроб с телом моего коллеги, друга, моего расточительного и одновременно алчного товарища.

А потом все мы впятером вышли из часовни под теплые лучи июньского солнца.

Клаудия и миссис Макдауд, как могли, утешали Шерри, мы же с инспектором отошли в сторонку.

– Европейский Союз начал внутреннее расследование, – сказал Томлинсон, – всей этой истории с электроламповым заводом в Болгарии.

– Арестовали кого-нибудь? – спросил я.

– Пока нет, – ответил он. А потом добавил: – Только между нами. Не думаю, что вообще кого-то арестуют. У меня была встреча с администратором Европейского суда аудиторов. Из его слов я понял: он считает, что сто миллионов евро – не такая уж и большая потеря, чтоб о том стоило беспокоиться. Ну, как вам это нравится? На сто миллионов евро можно построить новую больницу в Ливерпуле, несколько новых школ.

– А кстати, что слышно о Шеннингтоне? – спросил я.

– Без изменений, – ответил Томлинсон. – И лично я сомневаюсь, что наступит улучшение. По словам врачей, он вошел в так называемое «стабильно-вегетативное состояние». Ну, нечто среднее между полукомой и полубодрствованием.

– И каковы прогнозы?

– Они считают, что улучшение вряд ли возможно, а потому предстать перед судом он не в состоянии. В случаях сильного повреждения мозга за пациентом обычно наблюдают в течение года. И если признаков улучшения не просматривается, врачи, как правило, рекомендуют близким больного дать согласие на отключение искусственного питания и позволить человеку умереть.

«Так что Бену Робертсу предстоит через несколько месяцев принять нелегкое решение, – подумал я. – Все же интересно, как повлияют поступки отца на его планы сделать карьеру в политике? Ведь вскоре, раньше, чем предполагалось, он сможет унаследовать титул графа Бэлскота».