Скотт Сиглер - Инфицированные

– Мы пока не знаем, – ответил Дью. – Может, имел претензии к миру по поводу того, что приходилось вкалывать в офисе, а не загребать миллионы в НФЛ. Точно мы не знаем, да это и не важно. Возможно, Доуси известно что-то о бомбе, а мы не знаем о ней ничего. Он нам нужен, притом как можно скорее.

– Вот что я скажу, – начал Циммер. – Мне все это очень не нравится. Девять человек погибли, один из убийц на свободе, и где-то затаилась чертова бомба. Не могу отделаться от мысли, что ничего не произошло бы, сообщи вы вовремя, что следите за вьетнамцем!

– Мы отслеживали его связи. Мы рисковали и проиграли. Главное, чтобы больше никто не пострадал, Боб. Если хочешь спасти не один десяток жизней, доведи до сведения своих людей, с чем придется иметь дело. А теперь извини, мне нужно сделать пару звонков.

Дью вышел из залитой кровью квартиры, а за его спиной Боб Циммер скрежетал зубами от досады и разочарования.

В плече пульсировала глубокая, тянущая боль, отдавалась в заднице. Он загнивал изнутри, и дело принимало серьезный оборот.

Перри не представлял, сколько осталось до вылупления его собственных Треугольников. Те места, где они до сих пор сидели – середина спины, между лопатками, левое предплечье, левое яичко, – перестали болеть и чесаться. В мозгу слабо вспыхнула надежда, что они погибли, тихо умерли во сне, как любимый дедушка.

Черта с два!

Лучше бы все болело и чесалось. Места, где жили Треугольники, теперь просто онемели. Совершенно. Мелькнула мысль: «Местный наркоз». Неужели они наносят такой серьезный вред организму, что боль вывела бы его из строя? И поэтому снимают боль? Чтобы он и дальше выполнял свои важнейшие функции – кормил их и берег от Военных?

Перри передернуло. Он вспомнил черные щупальца, которые извивались под кожей Толстухи. Казалось, она не испытывала боли. Может, она ощущала такое же онемение? Возможно, анестезия длилась несколько дней. Самое ужасное, что он ни черта не знает об их «расписании».

Его дремлющие Треугольники скоро проснутся. Сколько времени пройдет, прежде чем они заорут в его голове? Когда он услышит песню смерти?

Нельзя позволить себе такой роскоши, как просто ждать. Нужно исходить из того, что, когда они проснутся, шансов от них избавиться не будет. Да еще вокруг дома рыщут легавые, и рано или поздно они его все равно найдут. Скоро начнет светать. Бежать при свете не удастся. Может, у них «жучки» в каждой квартире и они исправно исполняют обязанности Большого Брата? И уже подключились спутники-шпионы, рентгеновские лучи просвечивают стены, ищут его…

– Не знаю, пап, слышишь ли ты меня… одно понимаю: ты прав, – тихо, но решительно проговорил Перри. – Либо я сдамся, как дерьмо, либо выберусь из этой передряги. Пора показать им, кто тут на самом деле главный. Показать им всем!

Планировка ванной оказалась точь-в-точь как у него в квартирке, но на этом сходство заканчивалось. Толстуха отделала все в пастельных тонах и тщательно подобрала каждую деталь – даже бледно-желтые полотенца превосходно сочетались по тону и стилю с фарфоровой мыльницей. Все поверхности сверкали чистотой.

Перри нашел в аптечке тайленол и проглотил сразу шесть таблеток. Все встало на свои места.

Иногда Треугольники действовали совсем непонятно: они не отдавали механическими голосами приказов, но Перри начинал ощущать их эмоции. В такие моменты они разговаривали с ним напевно и мелодично, и этот речитатив казался почти глупым в сравнении с их обычной деловитой, механической речью.

Они вели себя так, когда он принимал тайленол. Нет, глупый – не то слово. Обдолбанный. Тайленол каким-то образом вводил их в состояние наркотического опьянения. Перри наконец-то нашел оружие, которое поможет в последней битве.

Он улыбнулся.

– Мальчики, приготовьтесь, сейчас накроет, – объявил он и проглотил еще шесть таблеток. – Хороший приход вам не повредит…

Сложились последние кусочки во всей этой головоломке: Треугольники, вылупившийся молодняк, легавые… все. Перри им всем покажет, кто тут настоящий мужик. Точно покажет.

Есть план, деточки, отличный план, который выведет на чистую воду тупых и ничего не подозревающих врагов.

Ох, и жарко же будет сегодня в городке… Не стоит шутить с Доуси!

Перри тихонько проскакал в гостиную. Треугольники все еще спали, и редкие щелчки чертили пунктиром в тишине квартиры.

Перри напевал себе под нос известную мелодию, и в голове его звучали слова песенки.