Чарлз Тодд - Хладнокровное предательство

Неожиданно проснувшийся Джарвис спросил:

– Фоллеты знают об убийствах?

– Да, утром к ним заходил поисковый отряд. Фоллет спустил с привязи пса – он у них отличный охранник. Чуть ноги мне не отгрыз.

Джарвис широко улыбнулся:

– Фоллет – человек осторожный. Ну а его овчарки отлично выдрессированы. Верные, хорошие работники и чрезвычайно выносливые. – Доктор помрачнел. – Бывает, на пса что-то находит, и он начинает задирать овец. Предугадать, когда и с кем что-то начнется, невозможно… Мне кажется, примерно то же случилось и с нашим убийцей.

Мэгги Ингерсон с трудом брела по снегу следом за своей собакой. Сибил то и дело оборачивалась к хозяйке, желая удостовериться, что та идет за ней. Не выдержав, Мэгги крикнула:

– Черт тебя дери, Сибил, у тебя четыре лапы, а у меня всего две ноги, к тому же одна все равно что мертвая.

Но Сибил упрямо бежала вперед, стремясь к месту назначения. Мэгги, задыхаясь от усилия, снова крикнула собаке:

– Я не успеваю! Говорю тебе, не успеваю, хотя бы там овца околела!

Тем не менее где-то через полчаса она добралась до овечьего загона; лицо у нее горело, седые волосы выбились из-под мужской шляпы. Сибил стояла рядом с загоном, вывалив язык и радостно виляя хвостом.

Загоном служила обыкновенная каменная стена буквой «П». Четвертую сторону оставили открытой, чтобы овцы могли заходить и выходить, когда им вздумается.

Едва Мэгги оперлась о камень, собираясь отдышаться, как Сибил нырнула в самую гущу сбившихся в кучу овец, отчего они разбежались в разные стороны. Мэгги выругалась по-мужски, умело и привычно. Встревоженные овцы бегали по загону, а в том месте, где они толпились раньше, виднелось что-то совсем не похожее на овцу.

Сибил стояла над тем, что лежало в загоне. Ее морда выдавала волнение: она нашла свое сокровище нетронутым. Она понюхала находку, ища кожу, которую можно лизнуть. Мэгги вгляделась и, движимая любопытством, вошла в загон. Расталкивая овец, она тихо успокаивала их. Овцы в ответ презрительно фыркали.

У дальней стены, где овцы спасались от сильного ветра, она увидела человеческую фигурку, свернувшуюся калачиком.

Ребенок…

На нем было толстое пальто, казавшееся белым от снега. Похоже, ребенок умер. Мэгги опустилась на колени, не зная, дотронуться ей до странной находки или не стоит. Не снимая перчатки, она просунула под пальто руку и сразу почувствовала, как поднимается и опускается грудь мальчика. Похоже, он крепко заснул от усталости. Довольная, Мэгги с трудом поднялась на ноги.

Почуяв холод, потому что овцы разбежались, мальчик тихо застонал во сне. Мэгги посмотрела на него сверху вниз, понимая, что будить его сейчас бесполезно.

– Придется сходить за санками, будь они неладны! – обратилась она к Сибил. – А ты, дуреха, почему сразу не сказала, что мне понадобятся санки?!

Сибил, с довольной мордой, ела хозяйку глазами и ждала. Главное, с ее точки зрения, было сделано. Ребенка она нашла. Все остальное она предоставляла хозяйке.

Мэгги снова согнала овец к стене, а потом, остановившись у входа в загон, оглядела окрестности. Небо низкое, сплошь затянутое облаками; идет снег. Почему волосы у нее на затылке вдруг встали дыбом? Сибил совсем не тревожится, да и овцы как ни в чем не бывало снова сбились в кучу. Но Мэгги почувствовала, что надо спешить. Она быстро развернулась и зашагала вниз по склону, к сараю, где у нее хранились санки.

Прошло больше часа; Мэгги вернулась, растолкала овец и снова посмотрела сверху вниз на незваного гостя, спящего в ее овчарне. Насколько она могла судить, с тех пор, как она ушла, мальчик не шелохнулся. С огромным трудом, кряхтя и ругаясь, она взгромоздила его на санки и крепко привязала, чтобы не упал. Потом взяла в руки веревку и потащила санки к воротам загона.

Сибил первое время трусила рядом с санками и нюхала лицо спящего мальчика. Потом, успокоившись, подбежала к хозяйке и задрала голову, ожидая обычной похвалы за выполненную задачу. Но Мэгги изо всех сил тянула веревку и не обращала на собаку внимания. Спящий ребенок оказался тяжелее, чем рассчитывала Мэгги, а проклятые санки, наоборот, стремились скатиться вниз гораздо быстрее, чем следовало. Мэгги подумала: «Будь я молодой, я бы села на них и преспокойно съехала вниз». Впрочем, она прекрасно понимала, что думать так глупо. Склон холма крутой, а под снегом много валунов. Если санки опрокинутся, они полетят в снег, и что тогда будет с ее больной ногой?

Ковыляя все медленнее от усталости, Мэгги с трудом волокла санки вниз по склону; когда впереди показались очертания дома, крыши, освещенных окон, а почти под ногами она увидела сарай, силы ее были на исходе. Однажды она даже села в снег и немного поплакала от усталости. Сибил лизала ей лицо, охлаждая пылающие щеки. Мэгги с трудом встала. Ноги ее подкашивались.