Чарлз Тодд: Доказательство виновности

Порт Фуншал, Мадейра, 3 декабря 1916 г.

Потом он так и не смог вспомнить, что привело его в порт.

Тогда же, глядя на мачты британского корабля-кабелеукладчика «Дакия», он поймал себя на том, что думает об Англии.

Говорили, что «Дакия» перетаскивает в Брест германский телеграфный кабель, проложенный в Южную Америку. Он не знал, так это или нет. Но «Дакия» и французская канонерка «Сюрприз» самым неожиданным и страшным образом принесли на Мадейру войну.

Англия вступила в войну в августе 1914 года. Но Португалия и, следовательно, Мадейра [1] Архипелаг Мадейра является автономным регионом Португалии. сохраняли нейтралитет, несмотря на давний союз с Великобританией и на отдельные стычки с Германией в своей африканской колонии Анголе. Во многом благодаря нейтралитету Португалии он и решил поселиться на Мадейре. Его бабушка происходила из семьи квакеров, и сам он испытывал отвращение к любому насилию, а также к ненужным тратам, которые несли с собой войны. [2] Квакеры отрицают насилие. Среди них широко распространен пацифизм и отказ от военной службы. (Здесь и далее примеч. пер.)

Он обернулся и поднял голову. Мадейра — остров вулканического происхождения, с умеренным климатом и плодородной почвой. Настоящий цветочный рай… Его мать обожала цветы. С гор наползали тучи, скрывшие самые высокие вершины, но он еще видел шпиль своего дома, стоявшего на мысу на другой стороне бухты. Здешний дом, трехэтажный, как почти все постройки в Фуншале, на его взгляд, был гораздо красивее, чем особняк в Эссексе, в котором он родился и вырос. С тонкостями местного виноделия его познакомил покойный дедушка, Хауард Френч, отец его матери. На Мадейру он приехал мальчиком; здесь вырос и возмужал. Жил в этих местах как в ссылке, но в ссылке приятной, радостной.

Краем глаза заметив вспышку, он круто развернулся назад, к бухте, и увидел, что из корпуса «Дакии» идет густой черный дым. Сначала он не поверил собственным глазам. Что там случилось? Тут раздался еще один мощный взрыв, уничтоживший канонерку «Сюрприз». У него над головой, в парке «Гранд-отеля», кто-то кричал:

— Смотрите, смотрите — там подводная лодка!

Вблизи воды голоса слышались особенно ясно и четко.

Не тратя напрасно времени на поиски субмарины, он бросился бежать к центру города. За спиной слышались новые взрывы. Жители Фуншала выбегали из домов и застывали на месте, разинув рты, не веря собственным глазам. Один раз он тоже обернулся, поддавшись искушению. В том месте, где еще недавно стояла «Дакия», к небу поднимались исполинские столбы черного дыма. Новые торпеды попали в «Дакию», в «Сюрприз» и в третий корабль, «Кенгуру», стоявший рядом.

Кто-то кричал в воде; потом закричали горожане: дневной бриз понес к побережью резкий запах горящего дерева.

Его контора находилась на улице прямо над портом. Виноторговая фирма «Френч, Френч и Трейнор» специализировалась на мадере, крепком вине, прославившем остров. И если за торпедной атакой на стоящие в порту корабли последует вражеское вторжение, ему спешно нужно завершить свои дела.

На улице тормозили автомобили; пролетки и подводы останавливались у обочины; возницы и пассажиры ошеломленно смотрели на горящие корабли. Лошади храпели, закатывали глаза и пятились, испугавшись запаха дыма.

На пороге конторы стояли почти все его служащие. Те, кому не хватило места в узком проеме, толпились у окон. Их лица были такими же потрясенными, как у него.

— Мистер Трейнор! — окликнул его по-английски десятник. — Что они делают?

— Не знаю. — Трейнор вошел в помещение и приказал всем служащим следовать за ним.

Окна его кабинета выходили на фасад здания. За конторой размещался длинный производственный цех, откуда можно было выйти во двор, где стояли тяжелые подводы. Рядом с цехом, в огромных складах, похожих на пещеры, хранились огромные бочки с мадерой, рассортированные по году производства и по сорту. К складам примыкали залы с высокими потолками, в которых стояли котлы, чаны и нагревательные приборы; в комнатке поменьше была собрана целая коллекция инструментов для виноделия, которыми пользовались с древних времен. С ней соседствовал длинный обеденный зал, в котором питались служащие. У них появилась традиция расписывать стены своего рода фресками; своей столовой служащие очень гордились.