Чарлз Тодд - Хладнокровное предательство

Он не успел увернуться, и она схватила его за плечо. Хватка у нее оказалась не хуже, чем у здорового мужчины. Она столкнула его с крыльца и шагнула следом – решительная, собранная.

– Переступите только порог, и получите топором! – прорычала она.

Ратлиджа прошиб холодный пот – хуже, чем ночью на холме.

– Значит, это правда, – ответил он, чувствуя, как на него наваливается тоска. Меньше всего он ждал такого ответа. Джош Робинсон – убийца.

– Не знаю, что правда, а что нет, – сердито возразила Мэгги. – Но паренек не в том состоянии, чтобы его запугивал грубый полицейский! Он вас ранит, а я буду виновата!

– Если он опасен, зачем вы его укрываете у себя? Мисс Ингерсон… в Эрскдейл приехали его отец и тетка. Они позаботятся о нем.

– Вы не понимаете! Он ничего не говорит, он ужасно боится, что его найдут. Он только-только начал мне доверять. Оставьте его в покое!

– Вы знаете, что это невозможно. Вы не имеете права удерживать мальчика у себя!

– Он был полумертвый, когда собака нашла его! Еще час – и он бы замерз. По праву он мой. И я не позволю вам его трогать!

Он вспомнил, что когда-то подумал о Джанет Аштон. У многих народов спаситель чувствует себя в ответе за жизнь спасенного.

– Мисс Ингерсон…

– Нет. Убирайтесь и оставьте нас в покое. Я не позволю вам его забрать!

Она повернула к двери, думая о топоре и мысленно молясь, чтобы мальчик его не переставил. Этого человека она не боится и легко сумеет положить всему конец! Даже твердую, холодную землю можно разрыть и спрятать труп приезжего так, что его не найдут. Ее не запугаешь! Даже будь мальчик ее кровным родственником, она бы не защищала его яростнее.

Но Ратлидж не мог сдаться. Догнав Мэгги, он положил руку ей на плечо:

– Позвольте мне только поговорить с ним. Иначе в том, что случилось, обвинят Пола Элкотта. Позвольте хотя бы спросить его…

Мэгги так резко остановилась, что он толкнул ее.

– Какое мне дело до Пола Элкотта? Где он, когда мне бывает нужно загнать овец или притащить корм в верхние загоны? Где он в апреле, когда травы мало и приходится возить новорожденным ягнятам корм в тележке, чтобы они не передохли? Он переживет меня, этот мальчик, и позаботится о том, что сама я сделать не могу. Больше у него никого нет – и у меня тоже!

– Он должен ходить в школу… он должен жить с родным отцом… нельзя порабощать его, делать работником против воли. Вы не можете подобрать его, как приблудного щенка!

– Я его не порабощала! Я дала ему кров, еду и Сибил, которая утешает его в темные ночи, когда он плачет. Я дала ему работу, чтобы он отвлекался и хотя бы на время забывал тот ужас, который ему пришлось увидеть. А вы хотите его повесить или запрятать в сумасшедший дом, где он ничего не получит. Попробуйте только сказать, что это лучше!

Ратлидж опустил руку.

– Нет, не лучше. Вы правы. Но что же делать с пятью убитыми?

– Мертвые не чувствуют боли. Им не больно, когда они по ночам затаскивают ногу в кровать, и они не могут по-человечески утешить его. Мы с ним нужны друг другу, вот и все!

– Позвольте мне всего лишь поговорить с ним. Я постараюсь выяснить, что случилось той ночью. Позвольте мне поступить так, как я считаю правильным!

– Правильным, как же! – буркнула Мэгги. Но глаза ее наполнились слезами, и она вытерла лицо грубым рукавом кофты. – Чтоб вы провалились! И зачем вы только к нам приехали? Я ведь нарочно подсунула вам кепку – думала, вы уедете на юг, а нас оставите в покое!

– Кепка тут совершенно ни при чем, – устало возразил Ратлидж. – Об этом знаем и вы, и я.

Они еще долго стояли, настороженно глядя друг на друга. Глаза у Мэгги блестели. Наконец она сказала:

– Если я сейчас не пущу вас в дом, вы притащите с собой больше полицейских и запугаете мальчика до припадков. – Она повернула к дому и крикнула: – Он тебя не заберет! Клянусь! Но мне придется его впустить.

Ответа не последовало. А потом открылась дверь. На пороге стоял Джош Робинсон. Вызывающе вскинув голову, он сжимал в руках топор с двусторонним лезвием. К нему прижалась Сибил, шерсть у нее на загривке стояла дыбом. Собака глухо рычала.

Как поговорить с мальчиком, который, возможно, убил пять человек?

Что сгладит страдания, которые, должно быть, запечатлелись у него в мозгу?

«Второй попытки тебе не дадут», – тихо предупредил его Хэмиш.

– Здравствуй, Джош. Моя фамилия Ратлидж. Можешь звать меня Иен, если хочешь. Я приехал из Лондона специально, чтобы найти тебя…