Джон Харвуд - Мой загадочный двойник

— Чепуха! Вы просто перевозбудились. Охлаждающий напиток, вот что вам нужно. Скажите-ка мне, как здоровье вашей дорогой тетушки Генриетты?

Миссис Трейл никогда прежде не разговаривала со мной столь неприязненным тоном; и я, сбивчиво отвечая на вопросы, не переставала гадать, уж не видит ли она в мистере Мордаунте возможную партию для своей дочери? Когда же я наконец от нее отделалась, ко мне стали подходить с разговорами одна знакомая за другой, и все они подчеркнуто избегали упоминаний о Клариссе. Лицо мое по-прежнему горело, по лбу стекали капельки пота, и я нисколько не сомневалась, что все присутствующие обсуждают меня за моей спиной. И все же я задержалась там надолго — признаться, в тщетной надежде, что мистер Мордаунт снова подойдет ко мне и я как-нибудь — но как? — исправлю свою ошибку.

Наконец я поняла, что не в силах долее здесь оставаться, разыскала Лили, помогавшую разносить закуски, и покинула дом Трейлов, даже не попытавшись поблагодарить хозяйку. Мы отошли уже довольно далеко, и я заверяла встревоженную Лили, что со мной все в полном порядке, когда вдруг позади послышались быстрые шаги. К моему великому изумлению, нас нагнал мистер Мордаунт, слегка запыхавшийся и имевший вид несколько встревоженный:

— Мисс Вентворт, простите ради бога, но я не хотел упустить возможность еще немного поговорить с вами…

Непроизнесенные слова повисли в воздухе между нами. Я задалась вопросом: сколько же человек видели, как он побежал за мной?

— Я выскользнул на улицу под предлогом, что хочу выкурить сигару, — добавил молодой человек, словно прочитав мои мысли.

— Если вы действительно хотите покурить, мистер Мордаунт, я не возражаю. Это моя служанка Лили.

— Рад с вами познакомиться, мисс Лили. — Он поклонился, а она сделала реверанс, приняв самый скромный вид, но явно улыбаясь про себя. — На самом деле я не курю, просто посчитал нужным… вы позволите немного пройтись с вами?

Я беспокойно осмотрелась по сторонам, но не увидела поблизости никого знакомого.

— Да, сэр, но при одном условии: если я попрошу вас оставить нас, вы сделаете это незамедлительно.

— Прекрасно вас понимаю.

Он собрался было предложить мне согнутую в локте руку, но вовремя сдержался, и мы двинулись к Тотнем-Корт-роуд; Лили тактично отстала от нас на пару шагов.

— Видите ли, мисс Вентворт, я очень огорчился, что наш с вами разговор прервали таким вот образом. Всякий раз, когда я находил взглядом вас среди гостей, мне казалось, что вы получаете от приема не больше удовольствия, чем я, но мне все не представлялось случая снова подойти к вам. Позвольте спросить, мисс Трейл — ваша близкая подруга?

— О нет, не близкая. Раньше я считала ее подругой, но теперь… Она, случайно, не рассказывала вам про мою сестру?

— Боюсь, рассказывала, причем не в самых лестных выражениях. Могу сказать лишь одно, мисс Вентворт: я глубоко сожалею о смерти вашей сестры.

— Надеюсь, вы понимаете, почему мне тяжело говорить о Клариссе. Мой отец запрещает даже произносить ее имя.

— Искренне вам сочувствую. По странному стечению обстоятельств минувшей зимой я находился в Риме и слышал там разговоры про молодую английскую чету, трагически погибшую в горах… прошу прощения, мисс Вентворт, мне не следовало упоминать об этом.

— Вам нет нужды извиняться. Просто… мне запретили даже плакать о ней.

Внезапно слезы ручьями хлынули из моих глаз, и мистер Мордаунт неловко стоял в стороне, пока Лили обнимала и утешала меня. Похоже, моя милая служанка хорошо понимала, что никакой его вины здесь нет. Когда я наконец совладала с собой, он снова предложил мне руку, и на сей раз я оперлась на нее.

— Из-за этого… из-за Клариссиного позора… я и не выходила из дома так долго.

— Я бы не назвал это позором. Даже не представляю, что значит для жизнерадостной молодой женщины находиться под столь строгим присмотром. На месте вашей сестры я бы точно сбежал.

Я взглянула на него с удивлением и благодарностью. Я никогда прежде не слышала подобного мнения из уст мужчины, и участливые слова мистера Мордаунта побудили меня откровенно поведать о долгих месяцах заточения, о своем страстном желании сбежать в Неттлфорд, найти себе место и навсегда освободиться от тирании отца. Он слушал очень внимательно, не пытаясь перевести разговор на себя; и я все время ощущала, даже сквозь перчатку и несколько слоев ткани, его руку под своей ладонью. Скоро — опять слишком скоро — мы свернули на Лэнгэм-стрит.