Ингер Фриманссон - Крысоловка

Все эти глянцевые обложки…

– Хотя у тебя полна коробочка, наверное? Или ты предпочитаешь нечто особенное?

Никсон морщит нос. Смеется. Капельки слюны обдают ее руки.

Нет. Нет у нее уже никакого магазина. В ее магазин запустила когти «Академкнига». Идеальная точка продаж. Видите ли, в книжном магазине можно работать и частным образом. Группы приходили для изучения и обмена опытом. Книготорговцы в Старом городе. Полюбуйтесь на счастливчиков!

– Хотя у тебя, наверное, остался книжный магазин? Или ты предпочитаешь особенные издания?

Нос Никсона морщится. Он смеется. Мелкие пузырьки слюны попадают ей на запястья.

Нет. Магазина у нее больше нет. В ее магазин запустила когти «Академкнига». В ее идеальный магазин. Пример для всех. Видите ли, книжный магазин может быть и независимым. К ней ходили на экскурсии, целыми группами – перенимать опыт. Женщина торгует книгами в Старом городе. Полюбуйтесь!

Однажды утром порог перешагнули два шпиона из крупной сети. Женщина и мужчина.

– Да у вас тут поистине идеальное малое предприятие!

– Спасибо, – ответила она.

Внутри все сжалось от беспокойства.

Обошли прилавки, набрали стопку книг. Заглянули в подсобку. Замерили габариты. Женщина была в сапожках на высоком каблуке. В сапожки заправлены брюки. Молодая.

– Весьма впечатляет, – кивала гостья.

Задремала. Проснулась от холода. На ощупь принялась искать одеяло. В предрассветные часы в комнате всегда так холодно…

– Волк – зубами щелк! – смеялся Титус и разводил руки в стороны. – Заползай на меня, маленький костерок. Приди ко мне, и я тебя согрею!

Всполох лилового, всполох боли.

Увидела стопку листов и вспомнила. Работа, которую нужно доделать. Полночь. Вернулась на диван. Принялась вычитывать. Не позволит она Оскару Свендсену издеваться над ней. Она ведь тот самый кремень, как презрительно называл ее этот выскочка.

Сварила и выпила крепкий, бодрящий кофе. Не из той, одинокой теперь, чашки с цветами. Из другой, с фигурной ручкой, купленной в Турешэллберге [14]. Они вместе с Анние ездили туда на рождественскую ярмарку. Обычно от таких развлечений она держалась подальше: слишком много людей, слишком много надоедливых детей. Но зато есть синяя чашка, из которой так приятно пить кофе по утрам. И Анние купила себе такую же.

– Буду пить из нее и вспоминать тебя. Так что мы сможем думать друг о друге.

Тоска у Анние прошла. Вот и хорошо. Останки ее пропавшей коллеги Верит Асарсон наконец-то нашли. Той, что исчезла несколько лет назад. Анние тяготила неопределенность, но теперь все разъяснилось. Вероятно, Верит вышла на тонкий лед Мэлар за Хессельбю. Утонула. И только спустя годы ее вынесло на берег. Или то, что от нее осталось. Теперь есть могила, которую можно навестить. Конец истории.

Иногда Анние пыталась поговорить о Титусе.

Ведь они виделись каждый день, были компаньонами. Роза и слышать ничего не хотела.

– Если ты упомянешь его имя, дружбе нашей конец.

– Всё настолько серьезно?

– Да. Настолько.

Прочитала несколько страниц. Ни одной ошибки. Неужели правда? Надо перечитать. И тут же наткнулась на опечатку. С яростью исправила. Вставила запятую, еще одну. И где были ее глаза? Поднесла очки к свету. Грязные. Пошла в ванную комнату, вымыла.

Заглянула на кухню. Люк в подвал закрыт. Домотканый коврик лежит ровно. Она часто мыла его жаркими летними днями. Спускалась к озеру и скребла, выбивала, полоскала. Как в старину. Оставляла просохнуть на солнце. Аромат мыла, чистоты.

Когда они с Томасом въехали в этот дом, то и не подозревали о подполе. До тех пор, пока одним чудесным теплым днем она не затеяла генеральную уборку по случаю наступления весны. Тогда-то и наткнулась на люк с кольцом, но не придала ему значения. Она все еще оправлялась после катастрофы, и ее мало что заботило. Когда скатывала коврик, Томас сидел на диване. Заинтересовавшись, подался вперед:

– Ты глянь! Что это там за фигня?

– Похоже на люк.

Он спрыгнул с дивана, ухватился за кольцо. Они на пару приподняли крышку, поставили на подпорку, чтобы не упала. В нос ударил запах сырости. В темноту вела лестница. Томас достал фонарик, массивный фонарь, без которого, как она успела понять, не обойтись в деревне. И полез вниз. В нем пробудилось ребячество, энтузиазм, какого она давно не замечала. Свет от фонарика метался внизу.

– Нашел что-нибудь? – прокричала она.

– Не, пусто!

Почувствовала смутное облегчение.