Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

«Вот черт! – подумала Конни. – Я забыла ей сказать, чтобы она никого не будила».

И тут на нее обрушился весь кошмар минувшего вечера.

Конни не отличалась богатым воображением, но после визита своего брата она легко могла представить, что произойдет с Моппет, если портсигар мистера Пириода не будет найден. Она попыталась урезонить племянницу, но дело, как всегда, кончилось ничем. Моппет беспечно ответила, что Пи Пи и мистер Картелл просто слишком подозрительны. Когда Конни заговорила о дурной репутации Леонарда Лейсса, девушка заявила, что у него было трудное прошлое и она потратила немало сил, чтобы вернуть его на путь истины. Моппет даже пустила слезу и от всей души заверила Конни: теперь все будет хорошо и она полностью ручается за то, что Леонард окончательно исправился.

Если бы Конни лучше разбиралась в людях вроде Лейсса и могла как-то влиять на их поведение, возможно, ей удалось бы изменить ситуацию к лучшему. Не исключено, она даже смогла бы привить Моппет иные склонности и вкусы. Но увы, у Конни не было для этого ни способностей, ни опыта. Все, что она умела, – это обожать Моппет до безумия и изливать на нее свою бесполезную любовь. С этой девушкой Констанс чувствовала себя так, словно попала в чужую страну, где, как все иностранки, на каждом шагу делала ошибки.

Приняв ванну и одевшись, Конни как в тумане спустилась к завтраку и стала машинально поедать яйца с беконом и почками, которые равнодушно поставила перед ней горничная. Еще не закончив завтракать, она увидела Альфреда, шагавшего по лужайке в шерстяной куртке и матерчатой кепке, с конвертом в руке.

Через минуту он уже стоял перед ней.

– Простите, что побеспокоил, мисс, – Альфред положил конверт на стол, – но мистер Пириод попросил передать вам это. Насколько я понял, ответа не требуется.

Конни поблагодарила и, когда он ушел, распечатала конверт.

Прошло несколько минут, а она все еще читала и перечитывала письмо. Недоумение сменилось замешательством, потом тревогой. Наконец, ее охватило жуткое чувство нереальности, и Конни прочитала текст еще раз.

Дорогая моя, что я могу сказать? Только то, что Вы потеряли любящего брата, а я – преданного друга. Поверьте мне, я глубоко чувствую и понимаю, в какое горе поверг Вас этот удар и с каким мужеством Вы его приняли. Если Вы не сочтете это дерзостью со стороны старого чудака, я процитирую две простые строчки, написанные нашей дражайшей герцогиней Рэмптон, истинной викторианкой. Думаю, тот факт, что они остались не опубликованы, не делает их хуже.

О, не ропщи, измученное сердце, о том, что суждено.

Пока живу, живешь и ты, ведь мы с тобой – одно .

Смею надеяться, мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы Вы поверили в мою искренность и не стали отвечать на эту слабую попытку выразить то горячее сочувствие, которое я к Вам испытываю.

Искренне Ваш

Когда австрийская горничная вошла в столовую, Конни все еще смотрела на письмо.

– Труди, – произнесла она через силу, – я в шоке.

– Битте?

– Не важно. Я отлучусь из дома. Ненадолго.

Она вышла на улицу, пересекла лужайку и постучала в дверь мистера Пириода.

На Грин-лейн уже собралась кучка рабочих.

Дверь открыл Альфред.

– Альфред, – спросила она, – что случилось?

– Случилось, мисс?

– Мой брат. Он…

– Мистер Картелл еще не встал, мисс.

Конни посмотрела на него так, словно он говорил на неизвестном языке.

– Обычно мистер Картелл встает раньше, мисс, – добавил Альфред. – Вы хотите с ним поговорить?

– В чем… а, Конни! Доброе утро.

Это был мистер Пириод, свежий и пышущий здоровьем, хотя и не столь румяный, как обычно. В его тоне звучала подчеркнутая бодрость.

– Пи Пи, ради Бога, что это значит? – вскричала Конни. – Что вы такое написали?!

Мистер Пириод взглянул на Альфреда, и тот исчез. Потом, помявшись, он взял Конни за руку.

– Ну, все, все, не надо так волноваться, дорогуша.

– Вы с ума сошли?!

– Конни! – пролепетал он еле слышно. – О чем вы говорите? Вы… вы знаете?

– Я должна сесть. Мне нехорошо.

Она села. Мистер Пириод смотрел на нее в замешательстве, прижав пальцы к губам. Он собирался что-то сказать, когда со стороны комнат для прислуги раздался пронзительный женский крик. Затем загалдели мужские голоса. На пороге появился бледный Альфред.

– Боже милостивый! – воскликнул мистер Пириод. – Что там еще?

Альфред остановился за спиной Конни Картелл и спросил, многозначительно глядя на хозяина: