Ларс Кеплер - Песочный человек

– Я просто сделала то, что должна была сделать, – прошептала она.

– Как и я.

– Да, но я не собиралась перекладывать ответственность на тебя.

Юрек остановил дорожку и встал, глядя на нее.

– Я ждал этого… довольно долго, должен сказать. Не дать двери снова захлопнуться – какое это было удовольствие.

– Твой крик было слышно сквозь стену, – тихо сказала Сага.

– Да, крик, – угрюмо сказал Вальтер. – Крик – это из-за того, что тот новый врач дал мне слишком большую дозу цисординола… Естественная реакция на боль… Больно, вот тело и кричит, хотя это бессмысленно… а в данном случае даже и баловство… Я же знал, что иначе дверь закроется…

– Какая еще дверь?

– Сомневаюсь, что кто-нибудь из них даст мне увидеться с адвокатом, так что эта дверь закрыта… но, может, есть другая.

Он взглянул Саге в лицо. Его глаза были странно серыми, словно железными.

– Ты считаешь, я могу помочь тебе, – прошептала она. – Вот почему ты взял вину на себя.

– Я не мог допустить, чтобы врач испугался тебя.

– Почему?

– Все, кто сюда попадает, склонны к насилию. Санитары знают, что ты опасна, это записано в истории болезни и в судебно-психиатрическом заключении… Но совсем не это можно сказать, глядя на тебя…

– Я не особенно опасна.

Пусть и не сказав ничего, о чем пожалела бы – она говорила лишь правду и не раскрыла себя, – Сага ощущала себя перед Вальтером странно голой.

– Почему ты здесь? Что ты сделала?

– Ничего, – коротко ответила Сага.

– А что о том, что ты сделала, сказали те… в суде первой инстанции?

– Ничего.

Улыбка блеснула в его глазах.

– Ты настоящая сирена…

“Афина Промахос”, секретная группа, заседающая в мансардной квартире, слушала происходивший в дневной комнате диалог в режиме реального времени.

Йона стоял возле большого динамика. Второй раз в жизни он слышал, как говорит Вальтер – как выбирает слова, строит фразу, слышал интонации и дыхание убийцы.

Коринн, сидя за рабочим столом, заносила диалог в компьютер, и слова были видны всем на большом экране. Длинные ногти равномерно-умиротворяюще щелкали по клавишам.

Серебристо-серый “хвост” Натана Поллока свисал на обтянутую костюмным жилетом спину. Поллок делал пометки в блокноте, а Юхан следил за качеством звука на экране своего компьютера.

Пока шел разговор в дневной комнате, группа хранила молчание. Солнце светило в стекло балконных дверей, освещало покрытую снегом, искрящуюся крышу.

Члены группы слышали, как Вальтер назвал Сагу настоящей сиреной, после чего вышел из комнаты.

Выждав несколько секунд в тишине, Натан откинулся на спинку стула и хлопнул в ладоши. Коринн с довольным видом покачала головой.

– Сага сделала невозможное, – пробормотал Поллок.

– Даже если мы не узнали ничего, что приблизило бы нас к Фелисии, – начал Йона, неторопливо поворачиваясь к группе, – контакт налажен. Отличная работа… Думаю, она его заинтересовала.

– Должна признаться, я понервничала, когда она позволила тому второму пациенту спровоцировать себя. – Коринн выдавила в стакан воды немного лимонного сока и передала Поллоку.

– Но Вальтер намеренно взял на себя вину за избиение, – медленно проговорил Йона.

– Да. Зачем? Наверное, слышал накануне, как она говорила санитару, что хочет встретиться с адвокатом, – предположил Поллок. – Юрек не мог допустить, чтобы врач испугался ее – тогда бы ей не разрешили принимать посетителей…

– Он новый, – перебил Йона. – Юрек сказал, что врач новый.

– Ну и что? – Юхан открыл рот.

– Когда я разговаривал с Брулином, главным врачом… в понедельник… он сказал, что в специальном отделении все без изменений.

– Сходится, – заметил Поллок.

– Может, это мелочи, ерунда, – продолжал Йона, – но почему Брулин сказал, что у них тот же персонал, что и раньше?

Йона ехал на север по шоссе Е-4. Из радиодинамика лилась спокойная виолончельная соната Макса Бруха. Тени и снежинки за окном проплывали в такт музыке. Когда комиссар проезжал Норрвикен, позвонила Коринн Мейру.

Она рассказала, что из врачей, чьи фамилии были в зарплатной ведомости Лёвенстрёмской больницы за последние два года, в психиатрии работал всего один.

– Андерс Рённ, только что из института. Временно работал в судебно-психиатрическом отделении в Векшё.

– Андерс Рённ, – повторил Йона.

– Жена – Петра Рённ, работает… частичная занятость в досуговом центре… У них дочь с легким функциональным отклонением аутического спектра. Не знаю, может ли это оказаться полезным, но я все же упомяну об этом, – рассмеялась она.