Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

Как он и ожидал, прошедшие два дня выдались более напряженными, чем обычно. Он вернулся к рабочим завалам, к проблемам, которые лежали на его собственных плечах, и к другим заботам, которые требовали его внимания, как и внимания всех старших офицеров. Полиции категорически не хватало рук. Им срочно требовались смышленые, образованные и заинтересованные люди из всех слоев населения в условиях, когда другие профессии предлагали этой пользующейся спросом социальной группе и зарплаты повыше, и престижа побольше, и стресса поменьше. Необходимо было снизить давление бюрократии и уменьшить груз канцелярской работы, повысить эффективность уголовной полиции и попытаться преодолеть коррупцию в век, когда взяткой считалась не банкнота в десять фунтов, опущенная в задний карман, а доля в огромной прибыли от незаконной торговли наркотиками.

Но теперь, хоть ненадолго, он снова поедет в Святой Ансельм. Колледж больше не был прибежищем незапятнанной добродетели и покоя, но там оставалась работа, которую надо было доделать, и люди, которых он хотел увидеть. Коммандер задумался, там ли еще Эмма Лавенхэм. Отбросив мысли о своем переполненном ежедневнике, о горах папок на столе, о запланированных встречах, он оставил сообщение заместителю комиссара и его секретарю. Потом позвонил Кейт. В Святом Ансельме все было спокойно, по мнению Кейт, даже слишком. Люди занимались повседневными делами с такой мрачной решимостью, словно под «Страшным судом» в церкви все еще лежал окровавленный труп. Ей казалось, будто все вокруг ждут конца, наполовину желанного, наполовину пугающего. Грегори не показывался. После недавнего допроса он по требованию Дэлглиша отдал свой паспорт, и можно было не опасаться, что он сбежит. Но побег и не рассматривался: в планы Грегори не входило, чтобы его с позором выволокли из какого-нибудь неприветливого заграничного убежища.

День выдался холодным, и впервые коммандер почувствовал в воздухе Лондона металлический привкус зимы. Резкий и порывистый ветер мчался по центру города, а к тому времени, как Дэлглиш добрался до шоссе А12, его порывы усилились и стали более продолжительными.

Машин было на удивление мало, только грузовики, направляющиеся в порты на восточное побережье. Коммандер вел автомобиль легко и быстро, небрежно положив руки на руль и устремив взгляд вперед. Что у него было, кроме двух седых волос – этих хрупких инструментов справедливости? Хотя их должно быть достаточно. Мыслями он перенесся от момента ареста в суд и обнаружил, что репетирует дело со стороны защиты. С ДНК-анализом не поспоришь: Грегори надевал плащ Рональда Тривза. Но защитник, скорее всего, заявит, что Грегори, когда в последний раз занимался с Тривзом, одолжил плащ, вероятно, пожаловавшись, что ему холодно, и именно в тот момент на нем был его черный тренировочный костюм. Абсолютно невероятно, но вот посчитают ли так присяжные? У Грегори был серьезный мотив, но и у остальных, включая Рафаэля, тоже. Веточку, которую нашли на полу в гостиной Рафаэля, могло незаметно занести ветром, когда юноша отправился к Питеру Бакхерсту, и обвинение наверняка додумается не раздувать этот факт. Звонок миссис Крэмптон, который поступил с аппарата в колледже, – опасный момент для защиты, но его могли сделать еще восемь человек, и Рафаэль в их числе. И потом, есть факты, которые указывают на мисс Беттертон. У нее был мотив, была возможность, но вот хватило бы у этой женщины сил, чтобы орудовать тяжелым подсвечником? Теперь уже не узнать: Агата Беттертон мертва. Грегори не обвиняли в ее убийстве, как не обвиняли и в убийстве Маргарет Манро. Ни по одному делу не было достаточно улик, чтобы оправдать этот арест.

Он доехал меньше чем за три с половиной часа. С конца подъездной дороги он увидел просторы бушующего моря, испещренные белыми бурунами вплоть до горизонта. Он остановил машину и позвонил Кейт. Примерно за полчаса до этого Грегори ушел из коттеджа и теперь гулял по пляжу.

– Жди меня у прибрежной дороги и захвати наручники, – сказал Дэлглиш. – Может, они и не понадобятся, но я не хочу рисковать.

Через несколько минут Кейт уже шла к нему. Она молча села в машину, а он так же молча развернулся и поехал к лестнице, ведущей на пляж. Теперь они видели Грегори, одинокую фигуру в твидовом пальто до щиколоток с поднятым от ветра воротником: он стоял рядом с одним из гниющих волнорезов и смотрел на море.

Галька хрустела у них под ногами, а внезапный сильный порыв ветра заставил пригнуться; ветер вцепился им в куртки, хотя его завывания были едва слышны за ревом бушующего моря. Волна за волной с грохотом разбивались о берег, взрываясь мелкими брызгами, кипя вокруг волнорезов и заставляя клубки пены плясать и крутиться на высоком галечном берегу переливающимися радужными пузырями.