Сирил Хейр - Смерть в аренду

Генерал ничего не ответил на это предложение, а удовлетворился тем, что громко и свирепо откашлялся.

– Ну, так в чем же дело? – спросила Сьюзен, когда он на некоторое время замолчал. – Ты ведь пришел не для того, чтобы высказать свое мнение об имени бедняжки Ганди, я полагаю?

– Я пришел, чтобы поговорить с тобой о Га… о твоей собаке, – ответил родитель. – Он влип в историю.

– В историю? Ганди? Папа, что ты имеешь в виду?

– Убийство овец.

– Но это же абсурдно! – вскричала Сьюзен, всполошившись не на шутку. – Такое ему даже не приснится! Время от времени он гонял старых кур и то лишь для потехи, это я признаю, но на овец и смотреть бы не стал. Как ты мог такое подумать?

– Так думаю вовсе не я, – ответил генерал. – Так думает полиция.

– Ты хочешь сказать, что полиция охотится за моим бедняжкой Ганди?

– Понятия не имею, за кем она охотится, – раздраженно проговорил генерал, – но ты знаешь не хуже меня, что в последнее время много всяких толков о растерзанных овцах на холмах…

– И никому и в голову не приходило обвинять в этом Ганди.

– …и полиция наводит справки. И я думаю, они правы, – поспешил добавить он, чтобы его не перебили снова.

– Но с чего ты взял, что они наводят справки о Ганди? – поинтерисовалась Сьюзен.

– Вот это я и собирался тебе сказать пять минут назад, если бы ты не перебивала меня. Только что звонили из Льюиса.

– И спрашивали о моем дорогом Ганди?

– Спрашивали о большой собаке, принадлежащей мне. Я сказал, что у меня нет большой собаки, а вот у тебя есть.

– Отец!

– А разве это не так? – моментально перешел в оборону генерал под обвинительным взглядом голубых глаз дочери. – Полагаю, это твой пес? Ты же знаешь, я никогда не брал на себя ответственность за него – никакую ответственность.

– Ты позволил им обвинить Ганди в убийстве овец и не сказал ни слова в его защиту? – угрожающе спросила Сьюзен.

– Конечно, нет, моя милая девочка, – заверил ее отец. – Ничего такого не было. Его ни в чем не обвиняют. Говорю тебе, они просто наводят справки.

– Какие справки?

– Какие справки наводит полиция в таких случаях? Откуда мне знать? Они просто… ну, наводят справки.

– По телефону? Предъявляя всякие ужасные обвинения?

– Никаких обвинений.

– Ну, порочащие измышления против бедной собачки, которую они даже никогда не видели?

– Ну что ты выдумываешь? – грустно проговорил генерал Дженкинсон. – Они просто хотят видеть собаку, только и всего. Сержант уже направляется сюда… ну, навести справки, как я сказал.

– И что ты собираешься сообщить ему, когда он придет?

– Я вообще не собираюсь с ним встречаться, – поспешно ответил генерал. – Я ухожу в конюшню. Это твоя собака, и будет лучше, если ты разберешься с ней сама. Я не беру на себя ответственность, никакую ответственность.

Прикрывая отступление своей любимой фразой при столкновении с трудностями, генерал откашлялся самым воинственным образом, вышел из комнаты и, поскольку был человеком слова, действительно направился в конюшню, где посвятил час спокойному созерцанию животных, за которыми хоть и водились кое-какие грешки, но только не убийство овец.

Оставшись одна, Сьюзен некоторое время сидела молча. Потом любовно потрепала Ганди за уши и пробормотала:

– Это какая-то ошибка, дружочек, правда?

Затем она поднялась наверх припудрить носик. «Если это тот миловидный сержант Литлбой, который приходил, когда нас обокрали, то все будет в порядке, – подумала она, – но лучше не рисковать».

Примерно двадцать минут спустя испуганная служанка провела в гостиную не миловидного сержанта Литлбоя. Вместо него перед Сьюзен предстал человек, чье лицо, она могла бы поклясться, совершенно ей незнакомое, вызвало у нее смутные ассоциации. Она непроизвольно наморщила лоб, стараясь узнать его, но, быстро вспомнив о хороших манерах, изобразила самую очаровательную улыбку и предложила сержанту присесть.

Когда тот опустился в кресло, Сьюзен с веселым удивлением заметила, что форменная одежда ему изрядно тесновата. Мундир был натянут на груди так, что пуговицы едва застегивались; ворот сдавливал шею и затруднял дыхание. Она хотела предложить ему расстегнуться, но побоялась, что это унизит его достоинство. «Сержанту, наверное, пришлось попыхтеть, пока он ехал на велосипеде из Льюиса», – подумала она, поскольку видела, как он подкатил к дому по аллее, на которую выходили ее окна.

Пока эти мысли проносились в голове хозяйки, Ганди проводил собственное обследование. Лениво встав на длинные неуклюжие лапы, он подверг незнакомца длительному и тщательному обнюхиванию. Прошло некоторое время, прежде чем он удовлетворился. Запах форменных брюк ему не понравился. Что-то в нем раздражающе подействовало на его собачье сознание. Но вскоре он успокоился. Какой бы ни была одежда, человек в ней вызывал доверие. Совершенно безошибочно инстинкт принял его за друга. Едва заметно вильнув хвостом, пес не торопясь вернулся на свой коврик перед камином и снова улегся в согласии с окружающим миром. Сьюзен облегченно вздохнула. Первый кризис благополучно миновал.