Барбара Вайн - Подарок ко дню рождения

Но я думаю, Айвор уже готовился к тому, что собирался осуществить. Я думаю, уже в тот день он принял окончательное решение, как поступить, если установят связь между ним, тем, что в трех газетах назвали «машиной похищения», и Шоном Линчем. Я не хочу сказать, что он смирился с тем, что его имя всплывет в этом деле; вовсе нет, об этом и подумать было нельзя. Он надеялся, что журналисты на этом остановятся. Он не думал о том, что может произойти, когда начнется суд над Шоном, до этого было еще далеко, но он места себе не находил, когда представлял, что может случиться завтра или в начале следующей недели. Мой шурин рассказал нам все это, когда мы вчетвером встретились вечером после его возвращения из Калдроуза.

Айвор Тэшем был оптимистом, что не мешало ему верить в судьбу; я слышал это в его голосе и, если это звучит не слишком мелодраматично, видел это в его глазах. Некое предчувствие отчаяния. То, что, как он считал – надеялся, – уже ушло, зарыто в землю, всего лишь ждало своего часа, чтобы снова возродиться. Айрис – из нас четверых она получила отличное филологическое образование – сказала, что это напомнило ей строчку из «Лира»: «Но боги правы, нас за прегрешенья казня плодами нашего греха» [12]. Кто спорит, у Айвора были грехи, но к этому времени он всерьез поверил, что избежал гнева богов.

– Если больше ничего не произойдет к концу выходных, – сказал он тогда, – мне, возможно, опять все сойдет с рук. Забавная вещь, но когда я вчера вечером прочел ту заметку в газете во время полета домой, у меня возникло ужасное ощущение, что я теряю почву под ногами – словно едешь в лифте, а он внезапно останавливается. А потом сегодня утром я опять перечитал статью – и привык. Я понял, что смогу это выдержать. Мне даже показалось, что все не так плохо. А сегодня в вечерней «Стандард», когда я прочел интервью с Мейсоном и увидел старое фото той автомобильной аварии, – единственное, о чем я тогда подумал: почему это я так вчера разволновался? Ко всему привыкаешь. Наверное, можно привыкнуть ко всему.

– Ох, дорогой. – Джульетта прикоснулась к его руке. – Больше ничего не случится. Тебе не надо к этому привыкать. Я уверена, что все закончилось.

Айвор не был в этом уверен, и я сомневаюсь, что его утешительница верила в то, что говорила. Ведь если подумать, когда мы произносим слово «уверены», мы на самом деле хотим сказать, что сомневаемся, но надеемся. На лице моего шурина появилось выражение мрачной решимости, и, оглядываясь назад, я думаю, что именно в этот момент он принимал решение, как ему поступить, если дела примут дурной оборот. Мы рано распрощались. Они вернулись в Вестминстер, а мы – к себе на границу Барнет – Хартфордшир, где все наших три отпрыска, по только им известным причинам, задавали жару моей матери.

Я не знаю, о чем говорили Айвор и Джульетта в тот вечер, хотя трудно представить, что это намного отличалось от того, что мы обсуждали за ужином. Айрис и я долго лежали без сна, пытаясь угадать, какой следующий шаг сделают средства массовой информации. Мы оба думали, что, поговорив с Дэмиеном Мейсоном, они, естественно, должны прийти к Джерри Ферналу. Многое зависело от того, что мог рассказать им этот работник благотворительного фонда. Скажет ли он что-нибудь? Он никогда не общался с журналистами, но это было до того, как он нашел жемчужное ожерелье и понял, что его жена, которой он поклонялся, имела любовника. Это сильно зависело от того, хочет ли Фернал выставить себя рогоносцем (пользуясь определением Айвора) и хватит ли у него дерзости выдвинуть обвинения против министра короны. Айрис была уверена, что хватит. Я в этом сомневался. Он должен знать больше всех участников этой истории.

– Если он нашел моего брата в комнате, полной людей, и практически швырнул в лицо его подарок, – заметила Айрис, – у него хватит смелости на что угодно. Может быть, он хочет отомстить. Он может захотеть большего, раструбив эту историю на весь мир. А что такое министр короны в наши дни? Сейчас не восемнадцатый век.

Никто из нас не предвидел, с какой стороны придет разоблачение. Это могла быть Филомена Линч, или жена Джерри Фернала, или какой-то очевидец сцены с жемчугом, или мать Джейн Атертон – мы думали обо всех. Мы даже и предположить не смогли, что позволит одному упорному журналисту вытащить всю ту скверную историю на свет божий. Мы не знали всех тех, кто так или иначе принимал участие в той истории или владел информацией относительно той автомобильной катастрофы. Я уверен, что Айвор даже и представить себе этого не мог, когда лежал без сна рядом с Джульеттой в ту долгую ночь.