Барбара Вайн - Подарок ко дню рождения

– Просто из интереса: как ты познакомился с Линчами? Ты мне никогда об этом не рассказывал.

– Дермот – он был на моей совести. Как только я узнал, что он будет жить. Ты ведь не думал, что у меня есть совесть, Роб?

На такие вопросы я не отвечаю.

– Теперь расскажи мне, как было на самом деле.

Айвор рассмеялся. Это был не совсем смех, он больше напоминал сухой лающий кашель. Мой шурин на мгновение прикрыл глаза рукой и улыбнулся.

– Я хотел узнать, в каком он состоянии, сможет ли когда-нибудь рассказать полицейским, что это я был тем «тайным организатором», которого они ищут. К тому времени, когда я узнал, что мне нечего опасаться, я уже познакомился с Шоном и его старой мамой и собирался дать им денег, но было уже слишком поздно, черт подери.

– Значит, в этом была капелька совести, – заметил я.

Тут он произнес фразу, которую, возможно, сам придумал, хотя это прозвучало как цитата:

– Когда политик становится «газетным материалом», он уже не годится для политики.

Айвор вызвал такси, и они вдвоем вернулись на Глэнвилл-стрит в шесть часов утра. Журналистов там не было, но они явились к семи часам. Они напали на Айвора, когда он, наконец, вышел из дома, и довели до слез Джульетту, когда та решила одернуть шторы. Она думала, что журналюги разобьют окно, но этого не случилось; они фотографировали ее сквозь стекло.

Нашу утреннюю газету принесли после того, как Айвор с Джульеттой уехали. Не Джерри Фернал, а Филомена Линч и Шила Атертон дали интервью. Никто из них не говорил о попытке похищения. Бесхитростная миссис Линч, бедняжка, мать вероятного преступника и убийцы и развалины-инвалида (все это расписали в газете), рассказала, каким замечательным другом был мистер Тэшем для ее сына Дермота. Когда он услышал, что Дермот стал «калекой», то приехал навестить их вместе со своей невестой, мисс Киз, и предложил ее сыну пенсию, которую и платит с тех пор. Он такой щедрый человек, очень добрый и хороший, искренний. Что касается мисс Киз, то она славная девушка.

Шила Атертон рассказала, что ее дочь работала няней у мистера Джеральда Фернала, потому что тот потерял жену и нуждался в том, чтобы кто-то присматривал за его маленьким сыном, Джастином. Его жена Хиби была «очень близкой подругой» Джейн. Они вместе учились в университете. Она погибла при аварии. Да, она думает, что это была та самая авария, которая произошла где-то в Лондоне 18 мая 1990 года, и, кажется, водитель погиб. Но, возможно, погиб другой мужчина из этой машины. «Цветной мужчина» – так она назвала Ллойда, и я удивился, что газеты напечатали эти слова.

Если пристально вчитываться, как это делали мы с Айрис, можно было заметить, что связующим звеном между всеми этими событиями и Айвором было то, что у них с Джульеттой Киз завязался роман после того, как погиб ее бывший любовник Ллойд Фриман, и что он платил пособие (нечто вроде пенсии по инвалидности) водителю разбившейся машины, в которой Ллойд Фриман был пассажиром. Понимали ли сами журналисты, что они ищут?

Они продолжали писать об этом всю среду, в основном повторяя одно и то же и печатая множество фотографий. Айвор днем ездил в министерство и в Палату общин на голосование. В прошлом он всегда ходил на работу и с работы пешком, но теперь это стало невозможно. Благодаря фотографиям люди его узнавали; репортеры следовали за ним по пятам, стремясь сделать новые снимки на завтра, а многие остались у дома, чтобы поймать Джульетту, если та осмелится выйти на улицу. Бросать им вызов было страшно, потому что они окружали Джульетту и совали камеры прямо ей в лицо. То, что она так красива и исключительно фотогенична, не помогало. Полагаю, она раньше была не слишком хорошей актрисой или у нее не было профессионального агента, потому что, несомненно, если бы он у нее был, она непременно пробила бы себе дорогу в Голливуд. Возможно, Джульетта была просто такой милой и, как ни странно, скромной. На каждой фотографии, которая появлялась в печати, она выглядела идеально. Ни на одной из них она не казалась неловкой, никаких морщинок от напряжения или в гневе надутых губ. Только на одной она казалась огорченной, и на ее лице были слезы, но даже в таком виде она больше всего походила на олицетворение Мельпомены.

Однако почему так упорствовали журналисты? Почему продолжали писать об этом? Ничего нового не появилось, хотя прошло уже два дня. Айрис сказала, что, по ее мнению, у них есть некая информация, которую невозможно опубликовать, не найдя надежный источник. Вот над этим они сейчас и работают, чтобы было на кого свалить ответственность. В пятницу после обеда Айвор поехал в Рамбург вместе с Джульеттой. Это был храбрый поступок: сначала пришлось пробраться сквозь толпу репортеров и фотографов к машине. Потом он рассказал мне, что самым трудным было провести Джульетту.