Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак

– Брехня! – огрызнулся библиотекарь. – Может, у Йоханнеса есть сообщники, мне почем знать? В любом случае преступник есть, и ладно. Облатки уж и вовсе не проблема. Мы просто поменяем их на другие и спокойно продолжим наше дело.

– Ты забыл про дароносицу. Ее тоже украли, а люди знают, как она выглядит.

Куизль хотел удостовериться, что люди за дверью те самые, о ком он подумал. Он наклонился к замочной скважине и сквозь узкую щель действительно увидел старого библиотекаря: тот как раз задумчиво потирал губу подагрическим пальцем.

– С дароносицей и верно возникнут кое-какие трудности, – пробормотал он. – Точно такую же мы за это время сделать не успеем. Но я уверен, в праздничной суматохе никто и внимания не обратит.

– Как можно оставаться таким бесчувственным! – Куизль разглядел теперь и наставника: тот расхаживал, ломая руки, взад-вперед по коридору. – Убиты два человека, может, даже три, а где-то под нами бродит этот монстр! Вообще не надо было нам использовать этот подвал… Теперь все всплывет на поверхность!

– Ничего не всплывет, если ты успокоишься, – прошипел брат Бенедикт. – И с нами тоже ничего не случится. Мы с братом Экхартом собственными руками закрыли вчера вход в катакомбы тяжелой плитой. Для уверенности. Теперь ничего оттуда не вылезет, что бы там ни скрывалось.

– Ты сам знаешь, что есть и другие входы, – со страхом заметил наставник. – Они отмечены на плане. Может, мы их тоже запрем?

Библиотекарь пожал плечами:

– С этим будет сложнее. Планы пропали.

– Пропали? – Брат Лаврентий воздел руки к небу, лицо у него побелело. – Бога ради, как они могли пропасть?

– Проклятие, мне откуда знать? – рявкнул Бенедикт. – Я держал их у себя, посреди множества книг и прочих документов. Вчера, когда я хотел на них взглянуть, их там не оказалось! Я уже начал подозревать кого-то из вас или, может, Мауруса…

– Господи… Думаешь, настоятель раскрыл наши замыслы?

– Если и так, то скрывает он это хорошо. Но может быть и так, что все эти события до того его отвлекают, что ему просто не до наших дел. Тем лучше для нас. А теперь послушай меня.

Библиотекарь ткнул кривым пальцем в грудь наставника, так что брат Лаврентий испуганно отступил.

– Тебе всегда перепадало что-нибудь с нашей маленькой тайны. И гнездышко вы там с Виталисом себе соорудили, и при дележе каком ты с пустыми руками не оставался. Так что теперь держи рот на замке. Что бы там ни сидело внизу, скоро оно или с голоду помрет, или через какую-нибудь дыру сбежит. Запомни, колдун у нас уже есть, и зовут его Йоханнесом! Совсем скоро запылает костер, паломники разойдутся, и мы сможем все продолжить, как прежде. Но только в том случае, если ты перестанешь полошиться. Понял? Только если ты успокоишься!

Наставник нерешительно кивнул:

– Я… понял.

– Тогда ступай в свою келью и немного отдохни. Потом, вот увидишь, и эта мелодия смолкнет.

– Быть может, ты и прав. Я… я устал. Для меня это все как-то уж слишком.

Куизль с ужасом увидел, как повернулась дверная ручка и дверь чуть приоткрылась. Он отскочил к стене и встал сбоку от дверного проема. Голоса стали заметно громче.

– Я сейчас вернусь в церковь и скажу, что тебе нездоровится, – сказал библиотекарь. – А потом мы спокойно…

Он резко замолчал, и палач слишком поздно заметил, что правая его нога торчала из-за косяка.

– Что за… – начал брат Бенедикт.

Но в этот момент лицо ему припечатало дверью. Монах с криком осел на пол и схватился за окровавленный нос. Наставник тоже шарахнулся назад. Он прижался спиной к стене и расширенными от ужаса глазами уставился на гиганта, что выскочил из его кельи и устремился к выходу.

– Держи его! – завизжал библиотекарь. – Держи этого мнимого францисканца! Я с самого начала знал, что ему нельзя верить. Это дьявол в человеческом обличье!

Брат Лаврентий сделал несколько нерешительных шагов, однако слова Бенедикта нагнали на него еще больше страха. Наставник упал на колени, перекрестился и проследил, как одетый в черное великан скрылся в дверях.

После встречи с настоятелем в удивительном саду Магдалена поспешила с детьми в лазарет. Разговор с братом Маурусом, его рассказы о древних богах и скрипучих автоматах занимали теперь все ее мысли. Ей необходимо было поговорить с Симоном. Быть может, у него найдется свободная минутка, чтобы пройтись немного, а детей она пока вверила бы Маттиасу.

Добравшись до бывшей конюшни, женщина сразу заметила, что больных заметно прибавилось. Среди них лежали и несколько каменщиков из Шонгау; они метались со стонами на койках, а Якоб Шреефогль в это время ходил от одного к другому и прикладывал холодные компрессы. Советник за последние дни просто преобразился. Его некогда опрятный жилет теперь был запачкан грязью, а брюки, тоже грязные, порвались. И, несмотря на это, шагая между рядами коек, Шреефогль казался едва ли не счастливым человеком. Он поднял голову и бодро взглянул на дочь палача.