Лейф Перссон: Тот, кто убивает дракона

– XT, АФС, ФИ, – сказал Половина. – Сейчас у меня вдруг создалось впечатление, что ты не настолько умен, – добавил он.

– И на старуху бывает проруха, – согласился Бекстрём. – Ты не мог бы помочь мне?

– Так он почему-то обозначал свои утехи с ней. XT – это когда она работала исключительно руками, – объяснил Половина и показал, поиграв на воображаемой гитаре у себя в районе промежности. – АФС – языком, – продолжил он и выпятил губы. – И потом ФИ – это когда он трахался с ней как обычные нормальные люди, – закончил Половина. – Калле вел некий дневник своих сексуальных забав с Беа. Неужели это было так трудно понять? Пять сотен за мануальный секс, две тысячи за оральный. И пять кусков за традиционный половой акт. Там же четко написано, что ему пришлось выложить десять штук в тот раз, когда она дала ему без резинки. Калле так и не нажил ума до конца своих дней. Платить десять тысяч за обычный номер?…

Забудь про арабов, Бекстрём, – сказал Половина и одним махом опустошил свою чашку. – Речь идет о сексе Карла Даниэльссона с моей бывшей невесткой Бритт Марией Андерссон. Она вообще-то вернула себе девичью фамилию, обнаружив, что у моего братца нет ни черта в кармане. Десять лет звалась Седерман, и никто не радовался больше меня, когда она снова стала Андерссон.

– Но подожди, – перебил его Бекстрём. – Как расшифровать эти сокращения с точки зрения твоих слов? Как ты объяснишь их?

– Типично для Калле, – сказал Половина и ухмыльнулся. – Ему всегда требовалось нечто подобное. С налетом иронии и уж точно без оглядки на орфографию. И Бритт Мария постоянно ведь пыталась выглядеть немного изощреннее, чем она есть на самом деле. И если бы ты пришел к ней, то получил бы не просто минет, но афигенный… секс, АФС, примерно так и типично для Калле, если ты спросишь меня.

– Вот как, – проронил Бекстрём и, на всякий случай проверил, остались ли у него еще уши на голове.

– Афигенный… секс, – сказал Бекстрём и выпятил вперед губы, чтобы поставить точку в пересказе своего разговора с деверем Бритт Марии Андерссон.

– Знаешь, Бекстрём, – сказала она, наклонилась вперед и показала свои бесспорно достойные уважения прелести, тогда как ее загорелая рука легла с внутренней стороны на его одетое в лен бедро, – мне пришло в голову, что ты сам жаждешь немного ласки.

Затем она осторожно двинула свою руку вверх по хорошо сшитым желтым брюкам гостя, в то время как он незаметно скосился на свои часы.

«Почему она не звонит, чертова мужененавистница-лесбиянка?» – подумал Бекстрём.

И в это самое мгновение в комнате, где они сидели, запищал мобильник.

– Твой или мой? – спросил комиссар. Достал свой собственный телефон и поднял его на всякий случай. – Не мой, – констатировал он, покачал головой и вернул аппарат в карман.

– Наверняка кто-то ошибся номером, – отмахнулась Бритт Мария Андерссон, хотя на секунду ее глаза стали столь же узкими, какие бывали у Анники Карлссон в определенные мгновения. И это ведь она сейчас позвонила на третий мобильник, похоже предназначенный исключительно для входящих разговоров с Карлом Даниэльссоном и Септимусом Акофели. И точно, когда Бекстрём просил ее сделать это.

– Знаешь, Бекстрём, – сказала Бритт Мария Андерссон, которая сейчас села ему на колени и принялась гладить загорелой рукой ворот его рубашки и грудь. – Мне неожиданно пришло в голову, что нам с тобой надо начать жить вместе.

– Рассказывай, – потребовал Бекстрём.

И хотя она уже держала его за галстук, он не испытывал ни малейшего беспокойства.

«Предупрежден, значит, вооружен», – подумал он.

– Мы ведь одного возраста, – напомнила Бритт Мария Андерссон. – Я могу предложить тебе ту или иную поездку в страну, где ты никогда не был раньше, и я говорю о сексе, а не о каких-то обычных путешествиях. Мы можем разделить деньги Даниэльссона. Украденные у обычных разбойников, вроде тех арабов, которые пытались убить тебя. Мы можем…

– О какой сумме идет речь? – перебил ее Бекстрём, сохранявший ледяное спокойствие, пусть дама у него на коленях уже гладила его галстук обеими руками. Загорелыми, сильными и слишком большими для женщины, пожалуй, даже мужскими. – Чисто из любопытства, – объяснил он.

– Мы говорим почти о миллионе, – сказала Бритт Мария Андерссон, гладя украшенный желтыми лилиями синий галстук Бекстрёма.

– Ты уверена в этом? – спросил он. – Я разговаривал с прокурором сегодня утром, и мои коллеги навестили твою ячейку в СЕ-банке в центре Сольны всего пару часов назад. Они нашли в ней портфель Карла Даниэльссона, и в нем два миллиона. Тысячными купюрами, двадцать пачек по сто тысяч в каждой.