Лейф Перссон: Тот, кто убивает дракона

– Я тебя услышал, – буркнул Бекстрём.

– Хорошо, – сказал Тойвонен. – А поскольку ты не настолько глуп, я полагаю, мы договорились. Как дела с твоим расследованием, кстати?

– Хорошо, – ответил Бекстрём. – Рассчитываю закончить в понедельник.

– Я слушаю.

– Тогда и поговорим, – проворчал Бекстрём и поднялся.

– Жду не дождусь, – сказал Тойвонен и ухмыльнулся.

«Увидимся на пресс-конференции», – подумал Бекстрём. Кивнул коротко и удалился.

– Как прошло? – спросила Анника Карлссон. – Я даже немного волновалась.

– Нормально, – ответил Бекстрём.

– Чего он хотел? Он был так взбешен, когда зашел ко мне. Мне даже стало немного не по себе.

– Моему бывшему лисенку, – сказал Бекстрём, – понадобился совет и помощь от его старого руководителя и духовного наставника.

– Приятно слышать. – Анника Карлссон криво улыбнулась. – Что мы предпринимаем сейчас по нашему делу?

– Как обычно, – отчеканил Бекстрём. – Обкладываем подозреваемого со всех сторон, контроль телефона по полной программе, неслышно, невидно, незаметно. Позвони Наде, кстати, пусть придет и поможет. Я оформлю ей сверхурочные. Без молодежи, я думаю, мы справимся, а коллегу Альма не стоит втягивать сюда.

– Не похоже, чтобы был какой-то мобильный, – с сомнением произнесла Анника Карлссон. – Я, во всяком случае, не нахожу ничего.

– Понятно, он есть, – не согласился с ней Бекстрём. – Тот самый, на который звонили и Даниэльссон, и Акофели. Явно предназначенный только для входящих разговоров. Если нам повезет, он еще остался. Кроме того, имеется стационарный телефон.

– С ним я уже разбираюсь, – подтвердила Анника.

– Тогда так, – сказал Бекстрём и ухмыльнулся. – В понедельник, по-моему, придет время для наручников.

Рано утром в воскресенье у Хассана Талиба случилось новое кровоизлияние в мозг. Врачу, спасшему ему жизнь не более недели назад, пришлось предпринимать новую попытку. В этот раз все прошло хуже. Операцию прервали уже через четверть часа, а полшестого утра в нейрохирургическом отделении Каролинской больницы Талиба объявили умершим.

Всегда мало хорошего, когда личности вроде него умирают. Хватает похожих типов, кому в голову могут прийти разные идеи. Пять минут спустя комиссар Хонкамяки решил усилить меры безопасности. Переговорил с Тойвоненом и Линдой Мартинес. И Тойвонен принял решение. Командировал для выполнения данной задачи еще шесть коллег из полиции правопорядка и шесть сыскарей.

От первых требовалось усилить охрану снаружи. А вторым было поручено перемещаться по больничной территории и корпусам и постараться вовремя обнаружить подозрительные автомобили, людей или любые странности.

Около девяти утра Франк Мотоэле появился в отделении ортопедической хирургии. Он поздоровался с коллегами на входе и на лифте поднялся на седьмой этаж, где Фархад Ибрагим лежал запертый в отдельной палате с загипсованной от щиколотки до паха левой ногой.

– Какова ситуация? – спросил Мотоэле и кивнул коллеге, сидевшему перед входом в помещение, где лечили Фархада Ибрагима.

– Все спокойно, – улыбнулся коллега. – Пациент спит. Я недавно разговаривал с медсестрами. У него, вероятно, адские боли, поэтому они постоянно пичкают его болеутоляющим, и с этим нам приходится мириться. Он главным образом спит. Если хочешь поболтать с его младшим братцем, тот лежит в отделении грудной хирургии. Без ножа на этот раз.

– Я зайду и проверю ситуацию, – сказал Мотоэле.

– Ради бога, – буркнул коллега из полиции правопорядка. – А я пока смогу посетить курилку. Курить хочется просто ужас. Никотиновая жвачка чистое надувательство.

«Что-то здесь не так», – подумал Мотоэле еще до того, как открыл закрытую дверь в палату Фархада.

На всякий случай он распахнул ее ногой, положив руку на рукоятку пистолета. Комната была пустой, окно открыто, кровать стояла придвинутой к нему, и к ножке ее кто-то привязал обычную бельевую веревку.

Двадцать метров и семь этажей до склона. И там уже стоял человек и ждал мужчину, который, несмотря на гипс, пытался спуститься, но успел преодолеть только несколько метров, когда Франк Мотоэле высунул голову в окно.

Мотоэле потащил веревку внутрь. Плевое дело для такого, как он, состоявшего из ста килограммов мышц и костей, тогда как Фархад Ибрагим на другом ее конце весил всего семьдесят. Опять же, он допустил ошибку. Вместо того чтобы просто ослабить захват и скользить вниз, вцепился в веревку и последовал вместе с ней вверх почти на метр, прежде чем Мотоэле передумал и отпустил ее. От неожиданности Фархад тоже отпустил захват, опрокинулся беспомощно на спину и рухнул на землю с высоты почти двадцать метров. И умер на месте. Только тогда Мотоэле заметил, что помощник Фархада достал оружие и стреляет в него.